Денег на карте не было, и Юля Семёнова не купила себе на маркетплейсе «строгое платье в деловом стиле, которое прекрасно впишется в гардероб современной женщины». Пришлось надеть джинсы и рубашку, которую мать ей купила, «чтоб прилично выглядела, когда в институте учёба начнётся». С утюгом Юлька совсем не дружила и согласилась помыть посуду, только бы мать погладила новую рубашку «на выход».
Повертелась перед зеркалом. Всё-таки встречают по одёжке, как ни крути. Визит в биржу труда в маленьком посёлке городского типа не великосветский приём. Но даже на хуторе в степи, как говорится, надо людей посмотреть и себя показать. Свежевымытые волосы струились по плечам и спине. Юля недолго возилась с мягкими каштановыми прядями, заплела в длинную крепкую косу. Мать часто, вздыхая, говорила, как жаль, что роскошные густые волосы достались от двоюродной бабки не ей, а Юле. Мол, среди предков других красавиц не было. Пеняла, что дочь – дурная и молодая, своей выгоды не видит, не умеет распорядиться своей красотой. Юлька обычно только фыркала в ответ: мороки-то с этими волосами, особенно, когда горячую воду отключают. Но обрезать косу не решалась. Вот просто рука не поднималась, будто кто за локоть придерживал. Видела ведь сама, что ни у кого в округе нет такой шикарной гривы. А уж если перед сном расплести, распустить по спине, укутаться как в пушистый шёлковый плащ – кажется, ничто не укроет, не защитит лучше. Чтоб не сглазили, поплёвывала через плечо.
«Нет, ну какая работа? Куда же мне устраиваться? В уборщицы пошлют, кверху попой корячиться, как мать, по десять-двенадцать часов?» – с тоской подумала она, оглядывая стройную гибкую фигуру в отражении.
Продавать бы косметику и парфюмерию в том ярко освещённом магазине, куда Юля иногда заходила, чтоб тихонько пшикнуться пробниками дорогих духов. Там столько зеркал и света, а у стройных девушек-консультантов строгая и красивая униформа, как у стюардесс. Можно, конечно, попробовать на рынок устроиться, в магазин попроще, но там девчонки сами коробки таскают и полы моют – вообще ничего приятного, да ещё за такие копейки. Ведь Юле только шестнадцать лет, значит возьмут максимум на подработку на пятнадцать – двадцать тысяч.
Со школой она рассталась месяц назад и без особого сожаления – чего там хорошего или весёлого. Мать талдычила: «Иди учиться, работать хоть куда-то, мне тяжело тебя тащить!». Ничего, будет тащить, никуда не денется, по закону обязана содержать ещё два года до восемнадцати лет. Правда, Лёва Фадеев на это всегда уточнял, что в конституции про покупку суши с роллами или оплату заказов на Вайлдберриз ничего не сказано.
Лёва. Та ещё заноза в заду. Они знакомы всю жизнь, Юля помнила его пухлым карапузом. На всех детских фото из садика и школы он всегда рядом с ней – маленькой очаровательной куколкой с тёмными волосами и бездонными карими глазами. Вымахал теперь Лёва в долговязого и лопоухого дрища. Такой нескладный и нелепый. Юлю раздражало даже, как он двигается, размахивая красными обветренными руками. На прыщавом носу постоянно съезжали очки в пластиковой дешёвой оправе. Он тоже ушёл после девятого класса, говорил, что надо отцу помогать на производстве, но Юля была уверена, вся причина в ней. Если бы она захотела учиться дальше, то Лёва пошёл бы в десятый и одиннадцатый.
Женихом и невестой их дразнили с начальной школы. Юля привыкла, что он всегда рядом. И хотя эта прилипчивая «издалекалюбовь» часто раздражала, Юля глубоко в душе боялась, что в один ужасный момент он может просто куда-то исчезнуть.
Лёва по скучным видеоурокам в интернете изучал графический дизайн, работал с папой, и обирался поступать в колледж на рекламщика. У его отца мини-типография в двух гаражах, и Лёвка помогал ещё с пятого класса. Фадеевы вертелись, как могли, печатали визитки, афиши, брошюры и дипломы, делали альбомы и упаковку. Бабушка, Марина Никитична, вела бухгалтерию и всю отчётность. Ещё Фадеев старший иногда подрабатывал ремонтом техники. Мама Лёвы ушла из семьи, когда ему трёх лет не было, он не любил говорить об этом. Зато часто читал Юле нудные нотации о том, как надо жить, что она должна то-то, это-то и так-то, помогать матери.
