То, что могила не простая, Тиль
поняла сразу: в изголовье развесила алые гроздья старая кривая
рябина, в ногах — осина. Церковь и старое кладбище в нескольких
километрах отсюда, значит, хоронили даже не за оградой. Какой из
этого можно сделать вывод?
— Тут кости ведьмы или колдуна, —
сказала Тиль, осматривая едва намеченный холмик, заросший жухлой
травой.
— У, — сказал Ульрих и вопросительно
посмотрел в сторону серого джипа, припаркованного на обочине
дороги.
— Надо копать, — подтвердила Тиль,
запахнув плотнее плащ.
Морось осела на волосах, и они
распушились от сырости. Заправив прядь за ухо, Тиль посмотрела на
сизые тучи, набрякшие прямо над головой и грозящие пролиться
полноценным дождем, и перевела взгляд на Ульриха, вынимающего из
багажника лопату.
— Что бы я без тебя делала, —
искренне сказала она.
Влага оседала бусинками на бугристой
лысине тролля и, собираясь в капли, стекала по короткой красной шее
за воротник стеганой куртки. Тиль мысленно сделала пометку — купить
Ульриху новую куртку. Эта начала расползаться по швам, на локтях
уже видны потертости.
Взрезав свалявшуюся траву, лопата
вошла в землю до самого древка. Ульрих работал быстро и споро, холм
рыжеватой грязи рос на глазах, а яма быстро углублялась.
— Землю с этой могилы использовали
для порчи, — пояснила Тиль Ульриху. Вряд ли тролль понимал много,
но ей иногда нравилось проговорить вслух то, о чем она думала, а
при наличии собеседника, пусть и такого молчаливого, это не
выглядело странно.
— У! — выдохнул Ульрих, отбрасывая
лопатой очередную порцию грязи.
— Рецепт стандартный, но результат
получился странный. Жертва обратилась в больницу с жалобами на
острую боль в желудке, а потом ее вырвало древесными лягушками.
Ульрих перестал на мгновенье махать
лопатой и посмотрел на Тиль крохотными глазками, едва виднеющимися
из-под нависших надбровных дуг.
— Инцидент удалось замять,
нежелательного внимания прессы мы тоже избежали. Жертва в порядке.
Рыжая, фигуристая, такие вечно кому-то поперек горла, — вздохнула
Тиль. — Но это ладно. Пострадала и та, что наводила порчу. Она не
ведьма, нашла рецепт, оставшийся от прапрабабки, сгоревшей на
кострах инквизиции. Могилу тоже отыскала по ее записям. Считается,
что от неупокоенной души результат мощнее. Вот и получила.
— У?
— Чуму, — ответила Тиль. — Она
выжила, но колдовать это ее отучит, надеюсь. В любом случае, лучше
сжечь эти кости, мало ли. Хватит нам одной вспышки бубонной чумы в
Эйлентае.
Лопата звякнула о что-то
металлическое, и Ульрих остановился. Тиль подошла к краю могилы,
комья земли осыпались на крышку гроба, расчищенную троллем.
— Любопытно, — протянула Тиль, —
железный гроб. Постой-ка!
Опершись на плечо тролля, она
спрыгнула вниз. Стянув перчатку, вынула из кармана платок и
протерла запирающий знак, выдавленный в металле — три петли,
перетекающие друг в друга. Пробурчав что-то нечленораздельное,
Ульрих подсадил Тиль наверх и продолжил работу.
— Ставлю на колдуна, — сказала Тиль,
нетерпеливо притоптывая ногой в сапожке из светлой кожи,
замаравшемся в грязи. — С ведьмами так не церемонились. Открывай
же!
Будто нарочно, чтобы испытать ее
терпение на прочность, Ульрих выбрался из раскопанной могилы, не
спеша прошествовал к машине, достал из багажника лом и такой же
прогулочной походкой вернулся назад. Ему пришлось повозиться:
тролль пыхтел и мычал, но вскоре подцепил тяжелую крышку, и
приржавевшее железо со скрежетом сдвинулось в сторону. Ульрих
схватился за край пальцами и, оторвав крышку гроба, поднял ее на
край могилы. Тиль запахнула лицо воротом плаща, готовясь к волне
смрада, но запах оказался терпимым — воняло гнилыми тряпками и
сыростью. От Ульриха, вспотевшего из-за махания лопатой, несло куда
хуже, и Тиль мысленно ужаснулась перспективе возвращаться домой в
одной машине с троллем. Разглядев картину, что открылась внизу, она
отпустила воротник, а глаза ее расширились.
