Ребекка Гринделл
— Бекки! Смотри, что я нашла!
Тайра с радостным воплем плюхнула на стол огромный альбом с
древними магическими картинками и уставилась на меня с таким видом,
словно ожидала похвалы.
— Тэй, тут этого добра полным-полно. Ты теперь каждым старым
фолиантом восторгаться будешь?
Я обвела огромный кабинет скептическим взглядом. Да-а, отец
выбрал весьма действенное наказание.
"Ты должна научиться ценить прошлое, Ребекка, — сказал он,
отправляя меня в этот заброшенный замок. — Тогда ты поймешь, что
имя — не пустой звук, и перестанешь позорить нашу фамилию,
прославленную сотнями знаменитых предков".
И надо же было Мартину проболтаться о моем полете! Сейчас сидела
бы в клубе, попивала бы огненный шасс и флиртовала с очередным
пилотом. А теперь вот торчи в этой дыре до самого Праздника Двух
Лун.
— Ну, Бекки! Неужели тебе не интересно? Взгляни, какой
красавчик.
Подруга подвинула книгу ближе и настойчиво ткнула пальцем в
портрет светловолосого мужчины.
Какая надменная физиономия! Хотя, ничего не скажешь, хорош.
Редкий типаж. И глаза такие пронзительные, тревожные. Кажется,
прямо в душу смотрят. Как живые. И эта тонкая усмешка на красиво
очерченных губах. Интересно, вживую он был так же прекрасен, или
это просто мастерство художника?
— Подумаешь! Да его уже лет триста, как нет в живых, — небрежно
заметила я, не желая поддаваться непонятному томлению, возникшему в
груди. Вот еще. Была нужда любоваться каким-то
незнакомцем.
— Себастиан Рональд Кимли, канцлер Великой Сартаны, — разобрала
полустертую надпись Тайра. — Ничего себе! Бекки, а это не тот
Кимли, про которого рассказывал твой дядюшка?
— Не знаю, Тэй.
Я пожала плечами и отвернулась. Какая разница, тот или нет?
Никогда не любила семейную историю. В отличие от дядюшки Сэмюэла.
Вот уж кто обожал рассказывать бесконечные истории о прошлом Севера
и о стародавних временах, когда в Сартане можно было встретить
древних богов и прочих персонажей народных легенд.
— Ладно, Тайра, пошли отсюда, — я захлопнула фолиант и чихнула
от поднявшейся пыли. — Надо вызвать бытовиков, пусть наведут здесь
порядок.
— А может, мы сами?
— Тэй, ты в своем уме?! Тут работы на целую седмицу.
— Но ведь рэй Александр велел...
— Меня мало волнуют распоряжения папеньки, — прервала я подругу.
— Генрих сказал, что в деревне есть неплохой бар, пошли, проверим
качество местной выпивки.
— Ох, Бекки, если твой отец узнает, что ты снова пила, боюсь,
одной ссылкой ты не отделаешься, — неодобрительно заметила
Тайра.
Трусиха! Ненавижу, когда она включает благоразумную леди. И
ноет, и ноет, как добропорядочная старая рэйя!
— Тэй, не трусь! Жизнь у нас одна, и надо успеть насладиться ею
по полной.
Я решительно закинула альбом на полку и потянула Тайру из
комнаты.
***
— Танцуй, детка! Та-а-анцуй! Сегодня мы сорвали ку-у-уш! —
распевала я, пытаясь удержаться на скользкой дороге. — Та-а-анцуй!
И позабудь про все пробле-е-емы...
Проклятая брусчатка так и норовила взбугриться под ногами.
Магия, шарг ее подери! Или это шасс был слишком крепким? А-а, какая
разница?
— Та-а-анцуй...
Мы с Тэй шли к замку и горланили модную песенку. Вернее, Тэй
шла, а я горланила. А еще я боролась с собственными ногами, которые
никак не желали слушаться.
— Ла-ла-ла-ла... Та-а-анцуй...
Я попыталась повторить па джанга. Ступня поехала в сторону. Ах
ты ж! Мне пришлось ухватиться за Тайру. Подруга остановилась и
пробормотала крепкое ругательство. Тэй сквернословит? Это что-то
новенькое.
— Бекки, похоже, я — все, — простонала она.
— Что?
— Бекки, я больше не могу, — повторила Тайра, и неожиданно села
прямо на дорогу.
— Эй! Ты чего? Вставай! Тут всего пару рье осталось.
Я потянула подругу за руку. В ответ раздалось нечто
невразумительное. То ли храп, то ли сопение.
