1997г.
Зов, донёсшийся издалека, разбудил его, вырвал из спячки, из небытия. Адский холод пронёсся по телу, неся боль и будя ярость. Так тяжело было заснуть, и вот кто-то осмелился разрушить его спасительное забвение! Это не могло не отразиться в его чёрной душе негодованием и злобой. И всё-таки зов пришёл. Неизмеримо далёкий, тихий, слабый голос мага-дилетанта. Но он достиг его ушей, пройдя сквозь пространства и измерения. Удивительно, но призыв был направлен именно к нему. Кто-то ещё помнит его имя на старой Земле? К гневу от пробуждения примешалось любопытство. Возможно это его шанс. Не часто к тебе обращается смертный, даря попытку вырваться из этой юдоли скорби – ледяного мрака. Он обязан был ответить на призыв, и горе вызвавшему, если он допустит хоть малейшую ошибку.
***
Начинающий колдун корпел над вычислениями уже второй день подряд. Приходилось выверять каждый угол печатей, символов и пентакля с именем демона, чтоб не облажаться, как в прошлый раз. Как в прошлые несколько раз. Имматериальные сущности легко проникают в лазейки между углами и у него уже случались неприятные инциденты, когда призванная нечистая сила сбегала из запирающего символа, когда он немного ошибался с расчётами. Погрешность в углах не должна превышать одной десятой градуса. Как жаль, что он так плохо изучал геометрию в школе. Но кто мог знать, что это станет его магической профессией. Символы. Так много можно добиться от правильно нарисованной пентаграммы, гексаграммы или ещё какого-нибудь знака! От перспектив захватывало дух. Однажды у него уже получилось, и теперь он не оставлял попыток повторить случайный успех. Пока тщетно. Духи, которых он призывал, были или бесполезны, или бессильны, или попросту сбегали из-за его оплошностей. Ну, да и пусть гуляют по миру, – не его забота. Шестнадцатилетнего парня это ничуть не смущало. Наибольший ущерб, причинённый ему этими духами – бардак квартире. Полдня приходилось после них убираться, а иногда кое-что и чинить. Бабушка ему потом выговаривала, но больше не за беспорядок, а за безалаберность в отношении работы с магическим миром.
– Когда-нибудь ты откусишь кусок, который не сможешь проглотить, – пророчила она внуку.
– Когда-нибудь я стану великим и превзойду даже тебя, ба! – отвечал парень и снова брался за дело.
Сегодня, как никогда, стоило сконцентрировать внимание на запирающем символе, ведь он замахнулся не на какую-то там заурядную нечисть, а рискнул призвать одного из демонов ада. Мелкого, конечно, но от этого ещё более злобного. Как говорит бабушка: “Чем меньше клоп, тем больнее кусает”. Хотя в потустороннем мире это, возможно, не совсем так. Всё требовало проверки и практики.
На гладком отполированном до блеска полу стали проявляться первые намётки. Сначала контур, потом заливка цветом. Парень использовал импортные фломастеры, чтобы рисунок был достаточно долговечным, но при этом его можно было стереть моющими средствами после использования и не повредить пол.
Начертив основу, колдун принялся расписывать пентакль символами разрешающими или запрещающими что-либо вызванному духу. Их изображение уже не требовало строгой геометрической точности. В расчёт принималось только их наличие.
Закончив работу, парень лёг передохнуть на диван. До полуночи ещё далеко, и следовало быть максимально собранным для встречи с потусторонним.
***
Он уже битый час читал призыв с именем демона, но проклятая тварь не хотела появляться. Парень уже почти сдался, когда чуткие язычки пламени тринадцати чёрных свечей колыхнулись в защищённой от сквозняков комнате, и вокруг стало так холодно, что можно было видеть собственное дыхание.
Колдун поёжился, шмыгнул носом и продолжил ритуал призыва. В центре круга, расписанного символами, из пола начал струиться туман. Грифельного цвета маленький вихрь вращался против часовой стрелки, облекая демона в призрачную плоть. Два биения сердца спустя формирование потусторонней сущности закончилось. Демон, наконец, явился на зов. Он был похож на человека, с которого содрали кожу, только плоть его была не красной, а антрацитовой и блестела в пламени свечей. Мелкие острые зубы то и дело клацали друг о друга, словно демона била дрожь от холода. Он будто бы улыбался, но улыбаться ему было нечем. Оскал на безгубом лице застыл, в мёртвой ухмылке. Глаза демона походили на человеческие, если бы не бешеный огонь внутри. Этот взгляд мог принадлежать только маньяку-шизофренику в острой стадии. Демон излучал ядовитую ауру презрения, что чувствовалось даже сквозь защитный барьер охранных символов.
