Лето совсем не задалось.
Во всяком случае, так считала Лё́ля.
Подумать только, её, пятилетнюю девочку, мама и папа привезли в гости к бабушке. И оставили на другой же день. Как так можно поступать с ребёнком?
– Ну не горюй, Лё́лечка, – старалась успокоить внучку Ба́ба На́та. – Они вернутся. Через две недельки. У них же работа.
Ох уж эта работа! Лёля никак не могла взять в толк, почему Работа важнее её – Лёли. Ведь она же главнее этой работы. Лёля сама слышала, как мама не раз говорила папе, что семья – то есть Лёля и родители – важнее работы. И вот как это называется? Они оставили её ради работы!
Это горе так захватило Лёлю, что она решила заболеть. Твёрдо и бесповоротно. А что? Когда Лёля болеет, мама всегда рядом. И никакая работа не способна их разлучить. Даже папа бросает работу и раньше приходит домой, когда Лёле нездоровится.
Решено. Но как же заболеть?
В бабушкином доме кроме Лёли и Бабы Наты больше никого, а для того, чтобы заразиться болезнью, непременно нужен кто-то больной. Ни Лёля, ни Баба Ната не подавали ни единого намёка на болезнь. Хорошо бы раздобыть вирус да поскорее, тогда мама сразу вернётся. А ещё лучше – вернёт Лёлю домой.
Прошёл час, за ним другой, а вирус не торопился заглядывать в чистый деревенский дом бабушки. Но Лёля так просто сдаться не могла.
Она легла в кровать и приняла самое трудное решение: не есть. Если она станет отказываться от еды, Баба Ната решит, что внучка заболела и тогда позвонит маме. И план удастся.
– Лёлечка, идём завтракать, – ласково позвала бабушка к столу.
– Нет, я не хочу! – раздался капризный голосок внучки.
– Ну почему же? Я сварила твой любимый какао, напекла оладушков, как ты любишь. Открыла сгущенное молоко и баночку абрикосового варенья. Иди завтракать, пока всё тёплое.
У Лёли в животике аж заурчало при упоминании об оладушках. Баба Ната готовила их так, как никто в целом мире. Пухлые, воздушные, ванильные. А какао Лёля обожала, особенно с оладушком вприкуску.
Что же делать? Решила же не есть.
– Ладно, завтрак не считается. Начну с обеда, – решила Лёля.
И послушно зашлёпала на кухню.
Настенные часы в комнатке, куда поселили Лёлю, неспешно отмеряли минуты и часы. Баба Ната сильно не докучала Лёле, лишь изредка поглядывала в открытую дверь, чем занята внучка. А Лёля дулась на весь мир. Она посидела за столиком у окна, где для неё разложили чудесные раскраски с карандашами и фломастерами. Но пальчики отчего-то вяло водили карандашом по бумаге. И вскоре Лёля бросила занятие.
Можно было поиграть с куклами и плюшевыми зверятами, которые хранились у бабушки в картонном ящике из-под телевизора. Но и тут игра не задалась, а игрушки скорее раздражали, а не радовали маленькую хозяйку.
В комнатке стоял небольшой шкафчик с пятью полками. Две нижние занимали Лёлины вещи, и интереса никакого не представляли. А вот на оставшихся трёх стояли книжки. Детские книжки. Лёлины. Тоненькие и мягкие лежали стопочками на третьей полочке. Лёля, частенько бывая в гостях у Бабы Наты, любила вытаскивать эти книжицы и переворачивать их странички. Читать она пока не умела, а потому любовалась картинками, но иногда она укладывала одну из этих книжек на стол и кое-что дорисовывала карандашом. А так как её за эти художества не ругали, то Лёля всё сильнее убеждалась, что правильно поступает.
На четвёртой и пятой полках хранились книги в твёрдых обложках. Их Лёле доставала бабушка, но рисовать на их страничках категорически запрещала.
Лёля подумала: а не взять ли какую-нибудь тоненькую книжечку и полистать её. Но ручки не пожелали касаться книжек третьей полки. Лёлю одолела самая настоящая скука. До зевоты.
