Мила
Ничего не предвещало беды. Лето передавало бразды правления
начинающейся осени. На берегу, совсем недалеко от Магического
Университета Правосудия бурлились пенящиеся, морские волны. Над
ними призывно кричали чайки, опускаясь ниже и подхватывая
зазевавшихся рыбин. Солнце нагревало спины выброшенных на берег
черепах. Умиротворенную картину портило лишь одно... точнее два,
два бегущих друг за другом существа, и орали они посильнее
чаек.
Скелетообразный кот, используя выпушенные когти, моментально
забрался по коре раскидистого дуба. Дерево задвигалось,
затрепетало, поигрывая золотой цепью, которую на него накинули.
Лука, фаргот по-нашему, иногда уходил с территории учебного
заведения. Он прослыл диковинкой и периодически, устав от внимания
первокурсников, нуждался в тишине и одиночестве.
— Лука, родненький, — вопил вперемежку с мяуканьем голосистый
фамильяр, — спаси от этой полоумной!
Я остановилась, чтобы отдышаться. Будь у меня возможность, я бы
сняла кота магией, но боялась выдать себе еще одному постороннему,
который наверняка быстро догадается, где меня можно отыскать.
— Борис, полудохлая ты дрянь, иди сюда! — требовала я, пытаясь
дотянуться до питомца моей подруги. — Отдай!
Осмотревшись по сторонам и подозревая, что за мной и магической
тушкой отправились в погоню, я залезла на ветки, намереваясь
отобрать и уничтожить улику, заодно появилась возможность скрыться
от посторонних глаз.
— Попроси во второй раз, а мне нужнее, — одурел от порошка
кот.
В зубах он держал свернутую бумажку.
— Борис, — делала попытки воззвать к его ученой степени и
разуму, — «Аншантемент» — это эфир. Ты хоть представляешь, какой
вред организму он наносит?
Мало нам было печали, теперь подсадили животное на
наркотики.
— Я умер, идиотка! — зарычал на меня разъяренный котище. — Вс,е
что наносит вред моему организму, мне полезно!
Ругнувшись, проклиная все на свете, я забралась повыше. Русалки
не птицы, они высоты боятся сильнее, чем быть обнаруженными с
вещдоками перед лицом правосудия.
— Борис, пожалуйста, — взмолилась я, — ты же обещал.
Под самой кроной кот окончательно оборзел и обрушил на меня
поток воды. Ночью шел дождь, а полуживой дуб собрал в верхней
листве много влаги.
Охнув, ощутив все прелести прохладного, летнего душа, я ощутила
момент превращения.
— Тебе трындец, лысый! — пообещала я, погрозив фамильяру
кулаком.
Ноги преобразовались в хвост, одежда испарилась, волосы,
закрученные в прическу, расплелись. Где-то в них образовалась
заколка-ракушка.
Естественно, в непривычном для себя ареале обитания, лишившись
твердой опоры и пяток, я не удержалась, свалилась вниз под самые
очи разъяренного преподавателя.
Что же, от судьбы не уйдешь, особенно если судьба быстрее
бегает.
Я тихо захныкала и поджала губы. Мои глаза стали втрое больше и
буквально кричали: «Помогите!»
— Моревна, — Дмитрий Игоревич не торопился мне помогать. Сложил
руки на груди, медленно вздохнул и мрачно заговорил, — И как
понимать ваше поведение?
— А что здесь понимать? — я отчаянно изображала наивного
олененка, едва вышедшего на живописную лужайку. — По-моему, все
очевидно.
К сожалению, ректор не проникся. Наивные мордашки в силу
характера и репутации у меня никогда не получались.
— Что очевидно? Что? — сжал ладони в кулаки Иванов. — Мы только
вчера обсуждали ваше вероятное замужество. А сегодня что?
— Что? — уточнила на всякий случай.
— Князь Марсель еще ладно, — начал заводиться профессор, — я
принимаю во внимание родство между вашими семьями, но видеть, как
возле вас Неона и Селевка, это выше моих сил.
— Знаете, — фыркнула я, — я никого не принуждала. Они сами
образовались.
Плевать мне было на претендентов. У меня над головой сидел
кот-наркоман. Еще немного, и он распечатает вожделенную
закладку.
