«Луна – это всего лишь недостроенное гнездо.
Но мы всё равно вьём свои рядом.»
Иногда ночью, когда город уже утонул в желтоватом свете фонарей, а окна погасли, остаётся только один звук – едва слышный «чирик». Вы думаете, это воробей в полусне? Наивные… Это конференция. Совещание. Заговор.
Да, птичий мир куда сложнее, чем вам кажется. За привычным щебетом скрываются признания, манифесты и даже философские трактаты. Сова цитирует Камю, голуби спорят о природе голограммы, сорока коллекционирует не только блестяшки, но и слухи, а ворона уверена, что мода способна спасти Вселенную. И всё это происходит прямо у вас над головой, на проводах и ветках, – вы просто не слышите перевода.
Эта книга – как ключ от потайной двери. Приоткроешь её – и попадаешь в метавселенную, где каждая птица говорит о вас самих: о вашей гордости и смешных слабостях, о надеждах и нелепых страхах. Здесь чириканье превращается в философию, а крошка хлеба – в повод для вечной войны.
Готовы? Тогда поднимите глаза к небу и попробуйте прислушаться. Вдруг тот самый воробей, что сидит на карнизе прямо сейчас, обсуждает именно вас.
Глава 1. Сова читает Камю
Ночь опустилась на парк, укрыв деревья темно-синим бархатом. На самой толстой ветке старого дуба сидит Сова. Перед ней – потертая книга с золотым тиснением на корешке. В лунном свете можно разобрать название: «Миф о Сизифе». Сова аккуратно перелистывает страницу когтем, и ее круглые неморгающие глаза бегло читают строки.
– Извините… Вы действительно читаете книгу по-человечески?На соседней ветке притулился молодой Воробей, нахохлившийся от ночной прохлады. Обычно в это время все порядочные воробьи уже спят в своих гнездах, но любопытство одолело – он услышал шорох страниц и тусклый свет светлячка, которого Сова пристроила как лампу. Юный Воробей не решается прервать тишину, поэтому лишь осторожно чирикает:
Сова отрывает взгляд от страницы и смотрит на маленького гостя. В ее глазах отражается луна и еще что-то мудро-лукавое.
– Почему бы и нет? – негромко отвечает она, переворачивая страницу.
– Стоит позаимствовать у людей что-то, кроме их бутербродов. В их книгах бывает зерно истины. Вот, например, мсье Камю утверждает, что в мире нет изначального смысла, и надо представить себе Сизифа счастливым, толкая в гору бессмысленный камень.
– А кто такой Сизиф? – шепчет он.Воробей переминается с лапки на лапку, стараясь не чирикнуть слишком громко от волнения. Он, признаться, с трудом понял, о чем говорит Сова.
Сова мягко ухмыляется:
– Греческий герой, которого боги наказали выкатывать на гору тяжёлый камень. Каждый раз, когда он почти достигал вершины, камень срывался вниз, и всё приходилось начинать сначала. Бессмысленный труд на вечность.
– Бедняга… И он был счастлив?Молодой Воробей сочувственно взмахивает крыльями:
– В том-то и дело, – задумчиво отвечает Сова, захлопывая книгу. Пыльный мотылёк взлетает с переплёта. – Камю считает, что раз уж жизнь лишена объективного смысла, то нужно найти свой собственный. Представить себе Сизифа счастливым, несмотря ни на что. Тянуть свою ношу и улыбаться.
Воробей надувает серое брюшко, пытаясь осмыслить услышанное. В голове его роятся вопросы, как мошки над фонарем.
– Но ведь мы – птицы… Какой у нас “камень”? Нам же не надо ничего тащить.
Сова плавно поворачивает голову на 180 градусов, окидывая взглядом ночной парк:
– У каждого свой камень, – тихо говорит она. – Вот ты, например, сегодня с утра сколько червячков поймал?
– Два, – признаётся Воробей и смущённо опускает клюв. – И оба упустил, пока с другими воробьями дрался.
Сова тихо смеётся, переступая когтистой лапой:
– Видишь. Твой камень – извечная погоня за пропитанием и статусом в стае. Каждый день ты от рассвета до заката повторяешь один и тот же подвиг: ищешь крошки, червячков, ругаешься с соперниками за место на ветке. Тебя не угнетает бессмысленность этого круговорота?
