Запах блинов расползался от плиты вглубь столовой. Шипящее масло неприятно покалывало брызгами запястья и предплечья, оставляло некрасивые мелкие пятна на кухонных поверхностях и плите. Но руки, отточившие технику движений за почти три десятка лет стояния у плиты, не боялись ни ожогов от старой сковороды, ни нападок от горячих капель. Раз, два, три. Подождать, перевернуть. Раз, два, три. И всё по новой.
Румянясь на газовом огне, блины в какой-то момент становились похожими на солнышки, расплывшиеся по периметру борта. И пусть за окном барабанил дождь, скрывая великолепие красок загородного участка, на котором не одно поколение владельцев ухаживало за фруктовым садом, эти румяные солнца вносили свою лепту в прекрасное утреннее субботнее настроение. Даже это шипение масла как-то весело вторило очередным пререканиям детей между собой на втором этаже. Видимо, делили ванную комнату.
Значит аромат завтрака уже поднял их с кроватей, просочившись в коридор, между перил на второй этаж в замочные скважины детских комнат. А раз они так громко спорят, то и муж наверняка проснулся.
Лёгкая, как крыло бабочки, радость расправила спину женщины лет сорока, готовившей своей семье коронный выходной завтрак. Споры её детей, возможность приготовить вкусные блины, начавшиеся выходные в обнимку с любимым мужем – о чём ещё можно мечтать, когда в жизни и так многое достигнуто? Как долго она училась наслаждаться такими мимолётными моментами счастья. Как долго её учили замечать их, ценить и лелеять. За то время, сколько она общалась со своими психотерапевтами, Ирина смогла полюбить и себя, и свою жизнь, и свою семью заново. С тех пор у неё получалось абсолютно всё. Да даже эти блины! Она лично не знала никого, кто бы готовил настолько идеальные по форме и тающие на языке лепёшки из муки. А ведь и к этому мастерству она шла довольно долго. Зато теперь истинно наслаждалась процессом приготовления, а ещё больше ей нравилось наблюдать за семейными, когда они наперебой расхваливали её таланты и уплетали приготовленное за обе щёки. Даже Клава, с некоторых пор следящая за своей фигурой, не пыталась устоять перед очередным кулинарным шедевром мамы.
Блины практически приготовились – теста оставалось на три или четыре штуки.
– Ребята, завтрак вот-вот прибудет!
Наверху послышалась ещё большая возня. Видимо, призыв заставил детей искать решение своих проблем либо в физическом соперничестве, либо в обоюдных уступках.
– Чего ты так кричишь, я почти оглох.
– Ой!
Ирина даже подскочила, разлив по разделочной поверхности содержимое половника, предназначавшееся для сковороды.
– Ты меня напугал! Не будет сегодня тебе блинов! – наигранно обиделась женщина, сдвинув брови, наморщив лоб и собрав пухлые губки вместе.
Руки принялись тут же прибирать растекающееся пятно воедино, успев перед этим донести остатки теста до огня.
– А ты почему такая рассеянная, что даже не услышала, как к тебе крадётся медведь?
Её ухо обожгло тяжёлое дыхание мужа, обхватившего не худую женскую талию своими большими и загребущими руками. Они притянули женщину к мужчине, от чего дыхание сбилось, а плита вдруг отодвинулась на полметра вперёд.
– Отпусти! Он сейчас сгорит, – хихикнула Ирина, пытаясь вырваться из объятий и спасти предпоследний блинчик.
– Ты не видела сегодня Михаила? – потянулся руками к потолку мужчина.
– Нет. Наверное, опять по соседским кошкам пошёл.
– В такую-то погоду… Казанова блин. Всё ему дома не сидится. Кстати, а мы чем сегодня займёмся?
Грохот посуды в раковине даже не приглушил сильного голоса.
– Серёж, наверное, останемся дома? Кино посмотрим, книги почитаем, поспим, – подмигнула Ирина, расставляя тарелки и приборы на стол. – Не только же Михаилу получать удовольствие от жизни. Ты варенье будешь? Или сгущёнку?
