Перед занавесом
КОРИФЕЙ
Война, война! О горе нам, война!
Я стар, но не видал ее начала,
А молодежь – увидит ли конец?
Ведь нынче каждый гордый город греков
Орудует так ловко и упорно
Копьем и катапультами, что скоро
Сотрет с лица земли себе подобных.
Так сумасшедший, сам себе себе противный,
Уничтожает в гневе зеркала.
Безумство!.. Хоть причины есть у всех.
Афины дани требуют. Мегаре
Нужны порты, Коринфу нужен рынок.
А Спарта без войны не может жить.
И каждый свято верит лишь в одно:
Эллады счастье – лишь в его победе.
А я вот здесь стою, бессильно плача,
Рву бороду, рыданьями давлюсь
В грудь колочу себя и восклицаю:
Война, война! О горе нам! О боги!
Двор в доме Тригея. В свином хлеву сидит навозный жук. Первый раб задает ему корм. Второй раб месит навоз в большом чане для теста.
ПЕРВЫЙ РАБ
Давай, давай, давай! Жук проголодался.
ВТОРОЙ РАБ
Вот, получай для жука каравай. И если эта негодная тварь заявит, что когда-либо ела на завтрак кусок дерьма вкуснее этого, пусть она им подавится.
ПЕРВЫЙ РАБ
Что там у тебя?
ВТОРОЙ РАБ
Конские яблоки.
ПЕРВЫЙ РАБ
Теперь он хочет ослиных.
ВТОРОЙ РАБ
А где конские? Не стал жрать?
ПЕРВЫЙ РАБ
Сожрал за милую душу. Выхватил у меня из рук, придал лапами более совершенную форму и проглотил в один присест. Так что меси дальше, друг, меси, меси.
ВТОРОЙ РАБ зрителям
Ох, дорогие служительницы общественных уборных, чистильщики отхожих ест и мусорщики, привыкшие к вони, помогите мне – или я задохнусь.
ПЕРВЫЙ РАБ
Давай еще.
ВТОРОЙ РАБ
Держи.
ПЕРВЫЙ РАБ
Быстрей, а то придет наш хозяин Тригей и начнет орать. что мы ничего не делаем, только болтаем да лакомимся.
ВТОРОЙ РАБ
Лакомимся?
ПЕРВЫЙ РАБ
Конечно. Представь, он считает это тесто очень аппетитным. Раз его дорогой жук не желает вкушать ничего другого, то и у нас, думает он, при виде дерьма текут слюнки.
ВТОРОЙ РАБ
Мы не заслужили такого упрека.
ПЕРВЫЙ РАБ
Незаслуженные упреки самые чувствительные.
ВТОРОЙ РАБ
Клянусь благоуханным Аполлоном лавандовых полей, незаслуженные упреки приводят меня в бешенство. Извержения Этны и Везувия – ничто по сравнению с приступами моего праведного гнева. Знаешь, что я сделаю? Я: подам этой твари всю кучу в сыром виде. Вываливает содержимое чана в корыто.
ПЕРВЫЙ РАБ зрителям
Скажите, пожалуйста, нет ли где-нибудь в продаже носов без ноздрей? Очень уж унизительное занятие – сервировать обед для этой бестии. Возьмите, к примеру, собаку или свинью. Они глотают без разбору все, что находят на обочине дороги. А эта важная скотина считает ниже своего достоинства вкушать пищу, пока мы ее не размешаем, не разотрем и со всеми церемониями не положим ей в пасть. Подходит к хлеву. Жри, пока не лопнешь. Ишь, как чавкает. Наклоняется, словно борец над противником и стискивает челюсти. Крутит хоботом и крыльями. Похож на моряка, когда он зубами и руками скручивает корабельный канат. До чего же омерзительный вонючий зверь.
ВТОРОЙ РАБ
А вдруг какой-нибудь чересчур рассерженный молодой человек из публики спросит нас, кто этот пожиратель дерьма? Мы же не станем отрицать, что наш мучитель – не что иное, как шестиногая аллюзия. И кого же символизирует сей навозный жук, спросит зритель.
ПЕРВЫЙ РАБ
Скажем, что это аллегория подхалима.
ВТОРОЙ РАБ
Льстеца, от зависти пускающего слюну?
ПЕРВЫЙ РАБ
Наоборот. Такого, который лижет задницу влиятельным богачам. Или суеверного.
ВТОРОЙ РАБ
Почему суеверного?
ВТОРОЙ РАБ
Потому что он с умным видом повторяет зады науки. Впрочем, нет… Знаю!
ВТОРОЙ РАБ
Ну, скажи.
