Ранним утром, когда зеленая листва кленов полностью скрыла вывеску овощной базы «Картюхино», собственник Игорь Александрович Картюхин вошел в холл, расслабил жаркий галстук на лазоревом воротничке и нажал на хромированную кнопку лифта. За спиной послышались шаги и шорох. Картюхин неловко повернулся и увидел двоих в штатском:
– Игорь Александрович? – спросил один и, получив подтверждение, продолжил, – мы к вам. Подполковник Локотков, пройдемте с нами.
– Куда?! – ошарашено поглядел на обоих Картюхин.
– В комитет. У нас есть постановление на ваше задержание. Мы все поясним. Проходите…
Сотрудники базы, видевшие, как Картюхина вели через двор в автомобиль следственного комитета, быстро разнесли весть, и к десяти утра работа встала – все обсуждали только это.
Пока шел допрос, дома у Картюхина творилось черти что. В квартиру к Игорю Александровичу приехали восемь человек. Они выволакивали из шкафов одежду, разбирали рабочий стол и тумбочки, снимали с кондиционеров пластиковые короба. Искали золотые слитки, деньги и драгоценности. Не найдя почти ничего, они оставили обалдевших от неожиданности жену и дочь Картюхина в ужасном состоянии.
Лиза подала измученной матери корвалол, а потом начала стирать с паркета следы подсохшей грязи, которые неприятно хрустели под тапочками.
– Говорила я ему: «Поехали жить в Латвию. Говорила!» А он мне: «Я балтийский холод не люблю, у меня люди тут работают, я их не брошу…» Подойди, Лиза, мне совсем плохо, я задыхаюсь!
Лиза потерянно подошла к матери и села рядом с ней. Та нервно вложила свою руку в ее:
– Неси тонометр, померь пульс.
Девушка встала, кинула взгляд на тумбочку, где обычно лежал прибор, и заново вспомнила, что теперь все кувырком. Под белой норковой шубой, оказавшейся в пыли сдвинутого на бок шкафа, она увидела изгиб серой трубки, и взяла тонометр.
– Да подними ты ее, видишь же, что не могу подобрать, а топчешь! Сколько деньжищ стоила… Ох, что будет! Что теперь будет?! – Елизавета Андреевна закрыла глаза и жертвенно вытянула вперед безжизненную руку. Зашумел тонометр.
– Мама, пульс семьдесят шесть, все хорошо, – сказала Лиза, пока мать шипела в ответ на сдавливание руки.
Елизавета Андреевна, мать Лизы, выбрала имя девочке не случайно, не по романтическому порыву и не в ответ на уговоры заботливого мужа назвать девочку именем любимой женщины. Она всерьез считала, что имя приносит удачу, а в случае с Лизой – удачу женскую, и потому настояла на том, чтобы в доме были две Лизы – она и дочь.
Когда-то давно, еще в студенческие времена их с Картюхиным юности, случилась у них запоминающаяся история. На одной из веселых рождественских вечеринок в доме культуры студенты играли в слова. Парню надо было вытянуть из шапки любое имя вслепую.
К имени нужно было быстро подобрать за десять секунд пять созвучных слов, и после этого парень мог поцеловать девушку. Если отказывала – девушка вытягивала мужские имена, а если не успел – то имя девушки снова оказывалось в общей шапке, парень выбывал из игры.
Игорь Картюхин, тогда красивый белокурый студент, которого на лекции привозил отцовский водитель, был самым заветным женихом университета. Пока играли другие, Лиза молилась, чтобы она не выпала какому-нибудь захудалому прыщавому сокурснику из общежития.
Как дошла очередь до Картюхина, он весело вскочил, откинул от розового лица вихреватые пряди и сунул руку в шапку чуть не по локоть. Радостно развернув бумажку, он гаркнул:
