Дождь начался ещё на подъезде к городу, превратив октябрьский день в серую акварель размытых контуров. Анна Михайловна Белова сжимала руль своего «Фольксвагена» так крепко, что костяшки пальцев побелели. Двадцать лет – целая жизнь. За это время она стала одним из ведущих специалистов по квантовой физике в стране, защитила докторскую, работала в закрытых лабораториях. Но сейчас, глядя на знакомые улицы провинциального Звенигорода, она чувствовала себя тринадцатилетней девочкой, которая бежала отсюда после той страшной ночи.
Дом деда стоял на окраине, где городская застройка переходила в лес. Двухэтажное здание из красного кирпича, построенное ещё в начале прошлого века, выглядело как живое существо – плющ оплёл его стены зелёными щупальцами, а некоторые окна второго этажа были заколочены досками, словно закрытые глаза.
Анна припарковалась у калитки и несколько минут сидела, не решаясь выйти. Дождь барабанил по крыше машины монотонным ритмом, а в памяти всплывали обрывки воспоминаний – дедушкин голос, читающий на ночь сказки, запах его трубки, тёплые летние вечера на веранде…
– Хватит, – сказала она себе вслух. – Ты взрослая женщина, кандидат наук. Просто разберёшь наследство и продашь дом.
Но когда она вышла из машины и подошла к входной двери, сердце забилось чаще. Ключи, которые прислал нотариус, лежали в конверте вместе с короткой запиской: «Дом и всё имущество переходят к единственной наследнице – внучке Анне Михайловне Беловой. Особые распоряжения покойного находятся в его кабинете».
Замок заело – пришлось несколько раз провернуть тяжёлый старинный ключ, прежде чем дверь поддалась с протяжным скрипом. Анна переступила порог и остановилась.
Внутри пахло не только пылью и временем. В воздухе витал странный металлический запах, острый и чуждый, который заставлял морщиться. Анна нашарила выключатель – к её удивлению, электричество работало.
Прихожая встретила её как музейная экспозиция: тёмные деревянные панели, старинная вешалка с резными завитушками, зеркало в массивной раме. Но что-то было не так. Она остановилась, прислушиваясь к тишине дома, и поняла – слишком чисто. Слишком аккуратно для дома, который пустовал три месяца после смерти деда.
– Дедушка? – позвала она в пустоту, хотя прекрасно знала ответ.
Голос эхом отразился от стен и замер где-то в глубине дома. Анна прошла в гостиную. Здесь тоже всё было на своих местах: массивный дубовый стол, кожаные кресла, стеллажи с книгами до потолка. На столе лежала стопка документов и записка, написанная знакомым почерком деда.
Анна взяла листок дрожащими пальцами:
«Аннушка, если ты читаешь это, значит, время пришло. В кабинете, за портретом прадеда Василия, есть сейф. Код – твоя дата рождения. Там ты найдёшь то, что должна знать о нашей семье. Прости меня за молчание все эти годы. Некоторые тайны опаснее смерти. М.Ф.»
– Что ты скрывал, дедуля? – прошептала она.
Кабинет находился на втором этаже, в дальнем конце коридора. Анна поднималась по лестнице медленно, останавливаясь на каждой ступеньке. Под ногами скрипели половицы – тот же знакомый звук, который пугал её в детстве по ночам.
Дверь кабинета была заперта, но среди ключей нашёлся подходящий. Комната встретила её запахом старой кожи и табака. Массивный письменный стол, книжные шкафы, портрет прадеда Василия Белова – всё было точно таким, как она помнила из редких детских посещений.
Анна подошла к портрету. Прадед смотрел с холста суровым взглядом – высокий мужчина с густой бородой, в мундире царской армии. По семейной легенде, он был инженером-артиллеристом, участвовал в русско-японской войне. Погиб в 1918 году при невыясненных обстоятельствах.
