Когда каждый день похож на
предыдущий, время летит стремительно. В какой-то момент перестаешь
верить в чудеса и мечтать. Не ждешь от жизни ни хорошего, ни
плохого.
Второе, увы, случается чаще
первого.
Вот и Дуся, не подозревая, что
сегодня ее судьба совершит крутой вираж, отправилась на охоту. На
тихую, то есть за грибами. Напевая себе под нос, шла по лесу,
осторожно разгребая палкой прошлогодние пожухшие листья. Уже
предвкушая богатый улов, отвлеклась на посторонние звуки.
Приглушенный шепот, короткие восклицания и вздохи не оставили ее
равнодушной.
Вдруг, кому-то стало плохо и нужна
помощь?
Дуся пошла на звук. Раздвинула
ближайшие заросли кустарников, усыпанных изумрудной росой
раскрывшихся почек… И откровенно обалдела.
Застыла, пораженная в самое
сердце.
Ее собственный муж, который вчера
срочно сорвался помогать погорельцу-другу, стоял, привалившись
спиной к дереву с приспущенными штанами. А возле его ног
разместилась какая-то блондинка в розовом спортивном
костюмчике.
— Виктор?.. — неверяще произнесла
Дуся.
Она даже потерла глаза, решив, что
все происходящее ей привиделось. Не может ее родной муж поступить
так жестоко. У них ведь никогда не было тайн друг от друга.
Тридцать три года жили душа в душу. Да, были и ссоры, но были и
примирения. Все как у всех.
Но чтоб вот так…
Здесь недалеко охотничий домик — ее
подарок мужу на первую годовщину свадьбы. Выходит, сюда он привез
новую пассию? А с утра пораньше вывел «на прогулку»? Если бы Дуся
не оставила машину у обочины, а поехала сразу в дом, то наверняка
нашла бы там много интересного.
— Дульсинея?! — охнул Виктор и,
оттолкнув блондинку, поспешно подтянул штаны и застегнул их. — Ты
что здесь делаешь?
— Грибы собираю, — взволнованно
ответила Дуся и поставила корзину на землю. — Сморчки, твои
любимые…
Меж тем блондинка поднялась с колен
и, оправив одежду, развернулась к Виктору с вопросом:
— Это твоя жена? Ее, правда, зовут
Дульсинея?! Я думала, ты шутишь…
Запрокинув голову, девица
рассмеялась. Молодая, стройная, хорошенькая. Правда, губы какие-то
подозрительно большие, ненастоящие. А такими длинными ногтями
только поле боронить.
Дуся неприязненно поморщилась и
отвела взгляд, смутившись.
Хотя, ввиду ситуации, не ей бы это
делать. Вот только нахальная блондинка о стыде и совести, кажется,
никогда не слышала. Попросту не подозревала об их существовании.
Она откровенно потешалась над законной женой любовника и не
пыталась хоть как-то оправдаться. Ее не смутило даже то, что алая
помада от усердия размазалась по всей мордашке, как будто она была
не женщиной, а вампиршей.
Уж лучше бы она действительно
сожрала Виктора. Откусила ему кое-что по самое не хочу. Может быть,
тогда Дуся сейчас не чувствовала себя такой уязвленной. Еще и имя
ее приплели… А что поделать, если батюшка был ярым поклонником Дон
Кихота и в припадке любви к прозе назвал единственную дочь
Дульсинеей?
— Сморчки? — грубо усмехнулся
Виктор. — Шла бы ты домой, Дульсинея.
И это все, что он может сказать? Не
будет ни оправданий, ни извинений?
Нет, так не пойдет!
— Ничего не хочешь объяснить?! —
неожиданно грозно поинтересовалась Дуся.
Сложила руки на груди, чтобы хоть
как-то отгородиться от ситуации. Дистанцироваться от нее и не
позволить слезам прорваться наружу. Плакать перед насмешливой
блондинкой и Виктором… Нет, этого она делать не станет.
Как же так?..
Ведь она буквально жила ради
Виктора. Могла бы стать известным геологом, все предпосылки к этому
были. Даже за границу на обучение звали с последующим
трудоустройством. Но вместо этого Дуся осталась при муже,
поддержала его идею открыть рекламное агентство. Переучилась и
работала бухгалтером. Мечтала о дружной большой семье.
