Санька почти уронила кактус. Сдвинула его мордой на самый край подоконника, и теперь керамическое кашпо наполовину нависало над полом, скрипело и повизгивало, словно в страхе взывало о спасении. Иван уже минуту как проснулся, но пока не готов был шевельнуть даже кончиком пальца. Наблюдал за происходящим сквозь щелочки век и вяло размышлял: так ли уж кактус ему дорог, чтобы ради него встать среди ночи с постели? Потом вспомнил, как этот кактус любила мама, каждую весну ждала, когда же он выкинет из своего бока оранжевый с нежно-желтой сердцевиной цветок. Пришлось вступить в переговоры:
– Санюха, ты что творишь? За окном ночь, а ты безобразничаешь! Вот я обещал тебе утром прогулку в лесу, а теперь не пойду, потому что буду сонный и сердитый. Понимаешь ты это?
Санька очень выразительно глянула сперва на него, потом повернула голову к светлеющему прямоугольнику окна, вздохнула сокрушенно. Словно не могла поверить, что обожаемый хозяин оказался лгуном и сейчас откровенно морочит ей голову.
– Хочешь сказать, что на улице светло? Так это белые ночи, Сань, обычное в наших широтах дело. Ты их прежде не видела, а теперь привыкай. Чем в окно глядеть, научилась бы во времени разбираться. Ты на будильник посмотри: еще и четырех нет.
На круглый с кривыми ножками будильник собака метнула презрительный взгляд: его она не любила. Хозяин вечно кивал на эту круглую штуку, когда в чем-то ей отказывал. Совершенно бесполезная в хозяйстве вещь, жаль, стоит высоко на полке. А насчет белых ночей Санька в самом деле ничего не знала – они случились впервые в ее жизни. Повесила голову и жалобно заскулила от всех этих непонятных вещей.
Иван закрыл глаза, собираясь снова заснуть. Но неожиданно вспомнил другую ночь ранней осени – ночь, когда нашел Саньку. Тогда она тоже плакала, скулила из последних силенок, потому что была голодна и почти окоченела на влажном ветру. Какой-то изверг вынес месячного щенка на подъездную дорогу к городской больнице, где проносятся на полном ходу машины скорой помощи, и было просто чудо, что бедолагу до сих пор не раздавили: крохотный желтовато-белый ретривер сливался с асфальтом. Едва ли малыш выполз сюда сам: до ближайших домов далековато. Иван разбираться не стал, завернул мокрого и трясущегося щенка в свою куртку, понес домой…
– Слушай, а давай так, – продолжил он переговоры уже в положении сидя. Умница Санька тут же задвинула кактус носом на место и перекочевала к ногам хозяина, положила улыбчивую морду ему на колени. – Мы прямо сейчас выйдем на прогулку, сделаем ма-аленький кружок по лесопарку – и сразу назад. Дома перекусим и ляжем досыпать. А утром я просплю на час дольше и ты не станешь меня будить, уговор?
Сандра выглядела счастливой и на все согласной, мохнатый хвост превратился в пропеллер. А Ивана теперь и самого тянуло на улицу. В самом деле, такое чудо эти белые ночи, люди из других стран едут в Питер, гуляют, плавают по рекам, любуются на разведенные мосты. А он, коренной житель Ленобласти, спит каждую такую ночь сурком, еще и недоволен – свет, видите ли, раздражает. Разве не здорово прогуляться по лесу среди ночи, до жары, которая в этом году обрушилась на их регион в двадцатых числах мая?
Плюс еще в том, что многочисленные хвостатые приятели Саньки сейчас дрыхнут на своих подстилках, а значит, не придется бегать, следить в оба глаза, вытаскивать из дружеской кучи-малы. И при этом психовать, что опаздывает на работу. Минус: утром питомица тоже сообразит, что шанс пообщаться с друзьями упущен…
Ну и ладно, он все равно уже встал. В два счета собрался, накинул поверх футболки ветровку – в приоткрытое окно сочился свежий ночной ветер. Надел на Сандру любезно принесенный ею ошейник, сунул в карман поводок. И следом за счастливой питомицей покинул свою квартиру.
