Книга 20
НЕ ВЫБИРАЮ БОЛЬ
Глава 1.
Привычка страдать
Иногда мне кажется, что боль – это язык, на котором я научилась говорить раньше, чем научилась ходить.
Не потому что так должно быть. А потому что с детства именно боль была рядом. Именно она приходила тогда, когда никто не мог объяснить, что происходит. Когда взрослые молчали, злились, уходили или просто смотрели сквозь. Я не умела это назвать, но чувствовала телом – если больно, значит, я существую. Если внутри сжимается – значит, я на связи с реальностью.
Я росла среди женщин, которые страдали молча, гордо, глубоко, часто даже красиво. Умели работать на износ, терпеть до последнего, прощать «ради детей» и умирать изнутри, не прекращая улыбаться.
И я училась у них не жаловаться. Училась глотать. Сдерживаться. Браться за лишнее. Отодвигать себя.
И где-то в этом, совершенно неосознанно, я приняла боль как норму. Не как катастрофу, а как воздух.
Потом были взрослые отношения. Те, в которых я как будто «сама выбрала». Но разве это был выбор? Я заходила в то, что казалось родным. А родным было то, что царапает. Где ты не на первом месте. Где тебя не слышат, а ты объясняешь. Где нет тепла, а ты согреваешь всех вокруг, сама мёрзнешь и молчишь.
Я думала, что если я буду терпеливой, доброй, мягкой – всё наладится. А если не налаживается, значит, я просто ещё не достаточно.
И снова боль. Только теперь не как наказание, а как способ существовать.
Мне казалось, что всё так живут. Что это и есть любовь – с тревогой, с ожиданием, с «ничего, он потом оценит», с «мне нельзя быть слабой».
Я путала любовь с выживанием. Заботу – с жертвенностью. Глубину – с драмой.
Но самое страшное – это когда боль становится тихой. Когда не кричит, не ломает, не бьёт в грудь, а просто живёт с тобой.
Ты встаёшь, готовишь завтрак, улыбаешься, говоришь «всё хорошо», и только в глубине живота, в подложечной яме, в горле – тонкая пульсация. Там живёт она. Привычка страдать.
Не внешне – внутри.
И если случается что-то хорошее, ты не радуешься сразу. Ты ждёшь подвоха. Потому что там, где нет боли, – как будто неправильно. Как будто ты что-то упустила. Как будто сейчас обязательно будет расплата.
Я научилась жить с этой тенью.
Она не ломала, она приглушала. Гасила свет. Говорила шёпотом: «Не надейся. Не расслабляйся. Не доверяй».
И я слушалась. Потому что не знала другого. Потому что это была моя крепость – и моя клетка.
Освобождение началось не с борьбы. А с усталости.
Я просто перестала хотеть объяснять. Терпеть.
Я перестала верить, что страдание делает меня глубокой.
Я больше не хотела быть сильной. Я захотела быть живой.
И это был первый раз, когда я выбрала не боль.
Не резко. Не победно. Просто… позволила себе немного тишины.
Тогда я ещё не знала, что будет дальше. Но это было началом.
Началом пути, в котором можно дышать – не через сжатие, а в полный вдох.
Глава 2. Тот, кто делает больно – свой
Я слишком долго принимала боль за родство. Слишком часто путала тревогу с любовью, усталость с близостью, страдание с глубиной. Мне казалось, что чем сильнее я переживаю, чем больше боли во мне вызывает человек – тем он ближе, значимее, роднее. Так воспитывается зависимость: не через радость, а через нехватку.
Когда ты растёшь рядом с людьми, которые причиняют боль и называют это заботой, твой внутренний компас сбивается. Ты больше не умеешь различать: где любовь, а где контроль; где нежность, а где манипуляция. Ты просто привыкаешь. Привыкаешь к боли, как к сигналу, что ты кому-то важна. Как к доказательству: если он может ранить – значит, ты впускаешь его глубоко. Значит, это настоящее.
Я много лет тащила на себе эту правду – кривую, покалеченную, но свою. Я держалась за тех, кто обесценивал, кто исчезал, кто возвращался, только чтобы снова уйти. Я оправдывала их – травмами, детством, характером, усталостью. Я говорила себе:
