Осень была в самом разгаре. Как и в
предыдущем году, жара стояла невыносимая. Уже через пару часов
после восхода ночной воздух прогревался и становился сух и горек от
запаха полевых трав и сухостоя. А когда закатное солнце опускалось,
воздух делался недвижим и тягуч и опьянял тяжелым ароматом
полыни.
Кирилл словно плыл в этом горьком,
сухом, горячем дурмане. Получасовой перерыв совершенно не снял
усталость. Не хотелось вновь браться за работу, куда-то идти,
что-то делать. Не хотелось двигаться. Хотелось просто вот так
лежать. Хотелось ночной свежести и прохлады.
До заката оставалось больше двух
часов. Обед сильно запоздал, и только сейчас им удалось поесть. Еще
минут пять можно полежать после обеда, а потом снова надо готовить
дрова.
Третий месяц их община ездила по
Южному Уралу в поисках нового дома. На поиски оставалось совсем
немного времени. Уже через пару-тройку недель наступит сезон
дождей: резко похолодает, польют непрерывные дожди, и будут лить
месяца четыре, пять, может, полгода.
Они разбили лагерь в нескольких
километрах от поселка Валдай. Никто из них не видел этот поселок
раньше, и все, что они знали, это название, почерпнутое из
географической карты. Вчера утром трое из общины отправились в
поселок на разведку. Теперь лагерь ждал их возвращения, чтобы
узнать, будет ли этот поселок их новым домом.
Кирилл, Аркадий и Захарка с самого
утра готовили дрова в лесу неподалеку от стоянки. Они спиливали
сухие березы, обрубали ветки, распиливали стволы на части и
относили это все на опушку. Возле грузовика скопилось уже
порядочное количество березовых стволов и веток.
Обед был съеден подчистую. Аркадий
возился с бензопилой, подтягивал цепь, проверял уровень масла.
Захарка все еще самозабвенно жевал последний ломоть лепешки. Кирилл
лежал в теньке и как бы ненароком смотрел на Веру.
Вера принесла обед из лагеря. Да так
и осталась вместе с ними. Пока они разливали густой гороховый суп,
Вера расстелила в тени покрывало, скинула майку, шорты и легла
загорать. При жизни в городе Кирилл не знал Веру, и вроде даже и не
видел ни разу. После отъезда, за те девять недель дороги, Кириллу
если и удалось поболтать с ней, то не больше пары раз. Вера была
красивой девушкой: темный густой волос, милая улыбка, ладная
фигура. Было приятно наблюдать за ней, смотреть, как глаза
двигались по строчкам книги, как периодически она подцепляла
краешек листка и переворачивала страницу.
– Пойдем что ли? – сказал Аркадий. Он
вроде как главный среди них. Ему 25, и он старше Кирилла на два
года, а Захарки на три.
Было жарко, после обеда в теле
растеклась приятная расслабленность, и все, что хотелось – это
просто бездумно лежать в теньке и наблюдать за Верой. Кирилл встал,
мышцы протестующе заныли. Взяв инструмент, Кирилл, Аркадий и
Захарка углубились в лес.
Бензопила в руках Кирилла вгрызалась
в сухой ствол березы. Вот дерево закряхтело, стало крениться, все
ускоряя падение, и бухнуло в прогалину между деревьев. Аркадий и
Захарка стали обрубать ветки, Кирилл собирал их и складывал в кучу.
Даже в тени деревьев было жарко, и все трое работали в одних
шортах.
Наконец ствол был очищен. Метров
восемь длиной, и хороший, толстый, абсолютно сухой на срезе. Теперь
его надо куска на три, а лучше четыре разделить.
Кирилл взял бензопилу, завел. Поплыли
клубы бензиновых выхлопов. Пила визжала и вибрировала в руках,
вгрызаясь в ствол. Капля пота скатилась по лбу и скользнула в глаз
Кириллу. Резкая и жгучая боль словно пронзила глаз. Кирилл стал
тереть веко рукой. Бензопила, потеряв давление на центральную
ручку, подпрыгнула вверх. Кирилл отпустил курок и мотор затих. Пила
не долетела добрых сантиметров двадцать до лица Кирилла и под
собственной тяжестью стала падать вниз. Аркадий уже был рядом и
подхватил ее. Кирилл тер глаз. Боль и не думала стихать.
