Я люблю Новый год! Я люблю Новый год! Я люблю Новый год… Если
повторить это раз сто, то Новый год обязательно полюбит тебя в
ответ. С мужчинами такое не проходит. Но ведь не все то, что
мужского рода — мужчина? Например, отец моей дочери? Это будет
лучший Новый год в моей жизни. Энтер!
И я нажала на клавишу, отправляя годовой отчёт с рабочего майла.
Все! Я захлопнула крышку ноутбука и уставилась в пустоту. За
пустотой существует мир, но пустота меня в него не пускает. Ничего,
буду делать праздник из пустоты. Из ничего. Я же женщина! И я в
ответе ещё за одну прекрасную феечку, которую сама же подарила миру
пять лет назад.
И мы все в ответе за праздник, который сами же себе не устроили.
Украшенный город — действительно будто другая вселенная. Но дома
уже неделю стоит нарядная искусственная елочка с шариками, которые
мы смастерили вместе с Любашей, а на странице Вконтакте обновлена
аватарка — где мы с дочкой обе нарядные улыбаемся подле елки в
замечательном кукольном театре, куда ходили три дня назад на зимнюю
сказку. Да и вообще вся страница по просьбе моей мамы пестрит
фотографиями Любови Каменцевой. Жаль, конечно, что от меня у нее
даже нет фамилии. Пошла вся в отца — и голубые глаза, и светлые
волосы, а у меня черная шевелюра и карие глаза. Настоящая
ведьма.
Да, пусть Кирилл и дальше считает, что я его приворожила, чтобы
остаться в Питере. А что не так? Приворожила, как любая женщина, но
не дурманящими зельями, а природной ведьминской красой. Я до сих
пор великолепно получаюсь на портретах, которые делает его отец.
Ими тоже полнится моя страница. Я посчу их для моей семьи, частью
которой Кирилл давно не является, а не потому, что желаю доказать
бывшему мужу, что он что-то там потерял, разведясь со мной. Я
принципиально не удаляю его из друзей. Пусть удаляется сам, если не
желает, чтобы я портила ему новостную ленту своей рожей.
Да и черт с ним! Я не жду новогоднего чуда, что Кирилл
изменится. Я вообще ничего не жду. Мне просто хочется, чтобы этот
ужасный год наконец закончился. Что принесет следующий не так уж и
важно. Хуже уже всяко не будет. Будем тихонько выгребать. Всеобщими
усилиями: я, свекр и дочь. Впервые за нашим новогодним столом будет
всего три человека. Уже полгода, как бабушки нет с нами, а я все
слышу, как свекровь гремит на кухне посудой. Сейчас бы с закрытыми
глазами простила ей пунктик стерильной чистоты, вернись она к нам с
того света. Нет, не в качестве рабсилы. Мне тяжело тащить семью, но
я справляюсь. Я действительно полюбила ее, как … бабушку! Она
родила моего бывшего мужа в сорок пять лет, но ведь семьдесят один
год — еще не возраст, чтобы останавливалось сердце. Я нашла ее
утром в коридоре по дороге в туалет… И у меня все вылилось
слезами.
— Бум-бум, бом-бом…
Это лейтмотив последних дней уходящего года: звук дождя, гулкое
уханье сердца в пустой груди, и рождественская песня, играющая в
наушниках, чтобы не разбудить деда и внучку от дневного сна. Чужая
песня. Иностранная.
— Бум-бум…
На дворе декабрь, а на душе промозглый ноябрь: как и за окном,
холодно и дождь, но я давно уже не плачу вслух — и даже про себя не
плачу. За этот год я убедилась в том, что могу быть сильнее
обстоятельств. Никто не испортит мне встречу Нового года. Ни
погода, ни два гада в лице моего бывшего мужа и почти уже бывшего
начальника.
— Мамочка, ты написала Деду Морозу, что тебе нужно новое платье?
— сурово спросила вчера моя дочка, разглядывая на экране ноутбука
наши с ней фотографии.
Боже, что за голос у моей пятилетки? Любаше бы мужиков в
добровольцы записывать, а не мать отчитывать за нежелание выглядеть
на все сто. А судьи кто? В моей жизни остался один лишь мужчина —
свекр.
