Одно любовное зелье

*Одним месяцом ранее*

— Просыпайся… — томно прошептали в ухо Нату. — Просыпайся, красавчик… Давай поиграем…

Мягкое дуновение заставило поморщиться. Нат приоткрыл один глаз — над ним привычно замерла полупрозрачная эффектная брюнетка с призывной улыбкой. Он смахнул чары, и девушка растаяла.

И почему каждый подаренный ему будильник был хуже предыдущего? Сначала были трели услад, под которые только слаще спалось. Потом отец подарил полковой оркестр, который на всю комнату отвратительно бодро играл бравурные марши. Соседу по комнате такой расклад пришелся не по душе, и он подарил третий — с томной красоткой, которая теперь каждое утро шептала Нату всякие пошлости. И хоть шепот был куда приятнее полковой трубы и барабанов, но Нат никогда не признавался в этом Палию, своему соседу. Красотка-морок из будильника не только не тревожила Палия, который вставал позже Ната, но и давала ему бесконечный повод для мерзких шуточек. И тем, и другим она ему страшно нравилась.

Душераздирающий зевок чуть не порвал Нату рот. Он, не открывая глаз, поднял руку и проверил, не висит ли над ним на чарах левитации книжная полка. Впервые она рухнула на первом курсе, не выдержав критического веса учебников. Нат, вылечив шишки и синяки, сделал то, что тогда умел: навел простенькие чары, которые подхватывали полку на подлете к его голове. Увы, он не раз и не два, не проверив, впечатывался в нее лбом.

Сейчас со знаниями, которые он приобрел к выпускному курсу, мог вмуровать эту полку в стену так, что ее лет триста не могли бы снять, но никак не доходили руки.

Нат сел и потянулся, мутным взглядом оглядывая комнату.

Палий привычно сопел на своей постели. Он сбил одеяло в ноги и развалился в позе звезды на спине. На шее виднелись цепочки и шнурки, теряющиеся под футболкой. Матушка Палия страшно переживала за сына и присылала ему защитные амулеты раз в неделю. Амулеты он исправно таскал на себе, ведь причин для беспокойства у царственной особы Вилац хватало.

Палий был принцем крови и самым неумелым чародеем, которого только видела королевская семья. Книжная полка принца была практически пуста, а всю стену облепили плакаты звезд чарбола и портреты знаменитых укротителей драконов. Ученическая сумка сиротливо валялась, закинутая под кровать. Привычная картина.

Нат зябко постучал босыми ногами по полу, и к нему, словно оголодавшие зверьки, бросились коллекционные сокровища Палия — летающие фигурки знаменитых драконовых наездников. Легендарная Генриетта Флеттон верхом на Тараксисе бесславно врезалась в брошенные посреди комнаты ботинки. Палий, вернувшись с очередного свидания далеко за полночь, естественно, не церемонился.

Магия в фигурках выдохлась. Вот они и кружили по полу, не в силах взлететь. Нат с тяжелым вздохом наклонился, по очереди взял их в руки и подул в каждую, делясь с ними магией. Драконы расправили крылья, всадники начали активно жестикулировать и дергать поводья. Игрушки резво взлетели к потолку и начали выписывать фирменные виражи своих знаменитых прототипов.

Нат тем временем поднялся и стал заправлять постель. Его половина комнаты разительно отличалась от половины принца Палия. Полка была забита книгами под завязку, стол у окна ломился от количества тетрадей и учебников. Книги лежали даже под кроватью, не слишком нужные, в основном из списка дополнительной литературы. На стене у него висели планограммы особо сложных чар и составы зелий, которые он хотел запомнить наизусть. На шкафу белели листки с заданиями и расписание, в которое Палий, считая себя жутко остроумным, постоянно вписывал ему несуществующие свидания.

Засунув подушку под покрывало, чтобы та не манила еще немного прикорнуть, Нат поплелся умываться. Пока чистил зубы, глянул в зеркало. Лучше бы не смотрел. Под глазами темнели круги, черные волосы взъерошены, глаза практически не открываются. Всё указывало на то, что надо завязывать с Бодрящим эликсиром и выспаться хотя бы разок на этой неделе. Но чем ближе были экзамены, тем больше он хотел успеть. Все-таки выпуск на носу, четыре месяца всего осталось. А Нат твердо был намерен закончить академию с отличием первой степени и никак не меньше. Вот и злоупотреблял. Сидел над книгами каждый день часов до трех, потом спал до шести, а утром глоток Бодрящего эликсира — и он снова в строю.