– Ленка, твои яйца горят!
– Так сними их! – заорала я в ответ на крик своей соседки по
квартире.
А как ещё могло начаться утро важного собеседования, как не со
сгоревшей яичницы? На минуточку же только отошла!
– Ленка, они совсем сгорели!
Прикусив губу, чтобы не начать ругаться, я постаралась как можно
осторожнее вставить вторую линзу, но тут в дверях моей комнаты
показалась Наташа с вонючей и постреливающей остатками завтрака
сковородкой, и я, конечно же, ткнула себе пальцем в глаз.
– Ай!
– Ты опять этой ерундой страдаешь?
– Ничего не ерунда. – Я пыталась проморгаться поскорее, потому
что опаздывать не хотелось совсем – такую вакансию открывают не так
уж часто.
– Ещё какая ерунда! – ворчала моя подруга. – Шикарное зрение,
шикарный цвет, а ты его прячешь!
– Слишком яркий, – пробормотала я и всё-таки смогла вставить
линзу, как нужно, и теперь на меня смотрели нежно-голубые глаза, а
не васильково-синие, – слишком заметный.
– Так красиво же!
– Наташ, – я сморщила нос, – унеси, пожалуйста, сковородку, а то
одежда провоняется. Я сейчас приду помою.
– Сама помою, – хмыкнула подруга, – ты лучше дикобраза своего
причеши.
– Это ёжик, – буркнула я.
– Слишком длинный он для ёжика.
– Наташ, сковородка!
– Угу!
Соседка скрылась, а я положила руку на голову и сделала тщетную
попытку пригладить торчащие вверх и в разные стороны светлые
волосы. Из-за того, что они нещадно выпадали, стриглась я коротко,
однако они, словно затаив на меня обиду, отрастали очень быстро и
придавали мне настолько неряшливый вид, будто я совсем за собой не
ухаживала. Вот и сегодня, в тот самый день, когда я могла получить
работу своей мечты, они решили хорошенько подпортить мой образ,
хотя ещё вчера всё было в порядке. В парикмахерскую времени идти не
было, да и закрыто ещё всё, сама я себя стричь не умела, а Наташу
лучше к ножницам совсем не пускать – и сама пострадает, и других
покалечит. А потому, взяв с туалетного столика гель, щедро намазала
им волосы и кое-как уложила. Не ахти что, но зато приличнее. Лёгкий
взмах тушью, и мой макияж готов. На завтрак оставалось всего десять
минут.
Когда я влетела в комнату, сковородка уже стояла в мойке,
полностью заполненная водой, а моя подруга сидела за столом и
намазывала масло на чёрствый хлеб.
– В магазин надо сходить, – сообщила мне она, передавая
бутерброд, когда я села напротив неё.
– Я схожу, – сказала я и вгрызлась в свой завтрак. Ну, зубы целы
и на том спасибо.
– Сама схожу, – подмигнула мне Наташа с улыбкой. – Ешь давай,
тебе скоро выходить.
– Спасибо.
Многие считали, что мы с Наташей сёстры, хотя внешне совершенно
не были похожи. Мне, например, достались светлые, наверное, даже
пшеничные локоны – по крайней мере, их так можно было называть до
того, как мне исполнилось восемнадцать, и я едва не облысела, – и
средний рост вкупе со средним телосложением, подруга же моя до сих
пор могла спокойно отовариваться в отделах для подростков, и её там
вполне принимали за свою. Непослушные каштановые кудряшки ещё
больше добавляли ей юношеского задора. Сухие, они доходили ей до
плеч, а если их намочить и распрямить, то спускались значительно
ниже лопаток. Наташу все без исключения считали младшенькой, хотя
именно она была на четыре года старше, а не наоборот. Чуть не
забыла: мои васильковые глаза и её глубокие карие тоже не добавляли
нам физического сходства. Однако мы с ней настолько сдружились, что
я чувствовала, что роднее существа у меня на всей земле не было. И,
насколько я знала, у неё тоже.
– Ты сегодня работаешь? – спросила я у подруги, когда дожевала
последний кусочек и запила его давно остывшим чёрным чаем без
сахара – час назад сама заваривала.
– Угу, – кивнула она, щедрой рукой насыпая себе в чашку
растворимый кофе, сахар и заливая всё это кипятком. Вообще-то, она
с радостью добавила бы сюда и сливки, но в последнее время наши
запасы весьма оскудели. – Из кафе звонили, просили Светку подменить
– опять загуляла.
