— Он отрёкся от неё, – услышала я, преодолев последнюю ступеньку
на крутом склоне горы.
Ветер наполнил лёгкий подол верхней юбки и ударил меня по лицу
выбившимися из причёски прядями. Из дворца я выходила с идеально
уложенными волосами и в чистейшем, с иголочки платье. Но подняться
на гору к храму мне полагалось своими ногами, и подол запылился, а
причёска растрепалась. Немногочисленные присутствующие, прибывшие
сюда на крыльях, молча смотрели на меня, провожая взглядом в
Священный Круг.
Все ждали только меня. Я не опоздала, несмотря на отсутствие
крыльев, и всё же чувствовала себя провинившейся. Особенно когда
увидела Драйконира.
Его лицо не выражало ничего. Лишь волосы, чёрные, как смоль,
трепыхались на ветру, который пронизывал весь Священный Круг.
Кожу уколола холодная капля начавшегося дождя. Потом ещё раз. И
ещё. А через несколько мгновений обрушился настоящий ливень. Когда
я вступила в круг, оказавшись под крышей, платье успело промокнуть
насквозь.
Следом за мной в Круг вошли наблюдатели воли Аго. В отличие от
меня, их дождь не коснулся. На фоне драконов в парадных одеждах я,
должно быть, выглядела просто замарашкой, но всё же упрямо сжимала
зубы и шла вперёд, в центр круга, с гордо поднятой головой.
Остановилась прямо перед Драйком.
Он не сводил с меня тяжёлого взгляда, словно пытался убить одной
лишь силой мысли. Посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
— К чему это всё?
— Леди Лорейн Фелиберт, – поднял голос храмовник Аго прежде, чем
Драйк успел хоть что-то ответить. – Вам вменяется измена родине,
клану ли’Кайен и великому городу Мандельбар.
— По какому праву? – спросила я холодно. – В чём именно меня
обвиняют?
— В отравлении связи со Священным Драконом, – ответил храмовник,
а Драйк всё так же молча смотрел на меня.
— Хотела избавиться от него? – едва различимый женский голос
коснулся моих ушей.
Дождь так сильно барабанил по крыше, что остальные разговоры
заглушал полностью. За стеной воды между колонн Священного Круга
больше не виднелся Мандельбар.
— У меня есть право голоса? – спросила я.
— Нет, – вместо храмовника ответил Драйк. – Никто, кроме тебя,
не мог отравить нашу связь.
Но я этого не делала. И он не мог этого не знать. Сила всегда
связывает только двоих, и только один из нас мог отравить её. Если
не я, то кто? Ответ напрашивался сам собой.
— Тогда покончим с этим, – обратилась я к храмовнику, хотя
сердце разрывалось от боли.
— Я зачитаю приговор, – сказала Леди Минель, сделав пару шагов к
центру и остановившись на уважительном расстоянии от храмовника. –
Леди Лорейн Фелиберт признана виновной в умышленном отравлении
магической связи, в покушении на убийство Священного Дракона
Драйконира Озот ли’Кайен, угрозе безопасности жителей великого
города Мандельбар и всего Нимезиса. Приговорена к лишению всех
титулов, низвержению в Нижний Город, пожизненной службе на благо
великого Аго, лишения свободы и конфискации всего ценного
имущества. Леди Лорейн Фелиберт также лишается фамилии, звания
невесты Священного Дракона и благородного имени. Отныне она
признана безымянной служительницей. Ваше Святейшество.
Она передала право голоса храмовнику, который прикрыл глаза,
призывая силу. Его ладони, обращённые к небу, засияли белым светом.
Одну из них он протянул мне, вторую – Драйкониру. Он уверенно
вложил свою ладонь в руку храмовника. Я повторила.
Отвернулась.
Не хотела смотреть на то, как моя жизнь рушится из-за обмана
того, кому я верила, кого любила, кого ждала. Не хотела дать
слабину. Позволить чувствам вырваться наружу. Заперла своё сердце
ещё в тот момент, когда за мной пришли и велели собираться на
церемонию разрыва связи.
— Светоч! – послышалось сзади, и я подняла веки. Между мной и
Драйком в воздухе висел крупный светящийся кристалл. На его
поверхности виднелись грязные пятна заражения. Значит, связь
действительно отравлена.
