- Фильмов жизненных нету, -
говорил майор, - казалось бы, столько проблем... Я вам расскажу
факт... Выносила одна жиличка мусор... Появился неизвестный
грабитель... Ведро отобрал, и привет!.. Почему кино такие факты
игнорирует?
С.Довлатов «Дорога в новую
квартиру»
От удара об воду самолет разломался. Оторвало хвост, треснула
обшивка, струи воды сразу ударили сквозь дыры, стали заливать
пассажирский салон. Живые рванули к люкам, спеша выбраться наружу.
Хватали под руки тех, кто к выходу сам не шел, не разбирая в
спешке, раненые ли они или мертвые.
Когда стали открывать люки, воздух
засвистел в открывшиеся щели. Вода стала прибывать быстрей. Пока
самолет тонул, успели надуть резиновые лодки и отчалить от
самолета, еще до того, как он окончательно ушел под воду.
Удивительно, что самолет удалось
посадить хоть как-то. Пилот истребителя сбил стрелка в хвостовой
турели, дал знак ведомому – смотри и учись: обрушился по
двигателям, выбил из них пламя. Палил почти до упора, но в
последний момент отвалил, посчитав врага уничтоженным.
Немецкий гидросамолет камнем пошел
вниз. Но летчик-истребитель недооценил своего противника – тот
водил самолет и над водами Атлантики, Средиземноморья, взлетал в
Африке, во время искрящейся пустынной бури, сажал самолет в узких
норвежских фиордах. И здесь он сумел вывернуться – почти у самой
воды выровнял машину.
До берега было совсем недалеко.
Солдаты выбрались на узкий пляж,
осмотрелись, пересчитались. Из экипажа не хватало стрелка, убитого
на задней турели самолета. Были потери и среди пассажиров – перед
вылетом самолет взял на борт десять солдат. На берег выбралось
восемь. Из них трое оказались ранеными. Больше всего досталось
оберлейтенанту-танкисту. Снарядом ему разворотило левое плечо, рука
висела только на сухожилиях.
Он стонал, но был в сознании.
Но бой, начатый в воздухе, не был
закончен. Война продолжалась.
Сначала лицом в песок рухнул
фельдфебель. Закрутился юлой и упал пилот, тот самый, что спас
жизни дюжине людей.
Секундой позже воздух наполнился
свинцом и шумом выстрелов: советские солдаты, прикрываясь за камни,
стреляли редко, но прицельно. Немцы выпускали патроны пачками –
вдруг кого-то заденет, заставит спрятаться.
По узкой полоске пляжа немцы стали
отходить.
Двое, было, схватили оберлейтенанта,
но тут же одного срубило выстрелом. Второй выпустил свою ношу, но
успел возле раненого положить пистолет-пулемет и пару гранат.
Дескать, хочешь - отстреливайся. Хочешь – подпусти и подорви.
Но танкисту было не до того – он
умирал.
Время замедлилось, чувства стали
острыми – выстрелы оглушали, песок колол как иглы. Солнце светило
ярко, ветер холодил рану.
Впервые за четыре года войны он
никуда не спешил.
Ну да, действительно, то же место,
что и два года назад. Обломки самолета, на котором он прилетел,
сейчас лежат, вероятно, рядом с тем самым кораблем, на который
нырял тот итальянец… Как там его звали…
…Теперь вместо солдат, облеченных в
«фельдграу», по пляжу ходили иные, одетые в зеленую форму.
Старшина подошел к немцу. Носком
кирзового сапога отбросил гранату и пистолет-пулемет. Крикнул
остальным:
- Смотри-ка, тут фриц додыхает.
Пристрелить его, или пусть сам кончается?
- Да ну его… Патроны тока
переводить, – отозвался кто-то издалека.
Немец не понял ничего из сказанного
– он знал несколько фраз из солдатского разговорника, но этих в нем
не было. Поэтому он не испугался.
Он больше не боялся советских
солдат. Смерть примиряла, он стал понимать, что среди них есть
наверняка славные ребята. Захотелось сделать что-то хорошее для
них.
Он полез в нагрудный карман рубашки,
достал пузырек будто из-под духов, протянул его ближайшему
советскому солдату.
