Потом ей долго снилось это ущелье, бегущие по волнам застывшей
лавы пыльные вихри и чужое небо, которое тускло и зловеще багровело
в далёком проёме между скал. Автоматически переставляя ноги, Эмили
думала, что, наверное, навсегда возненавидит эти два цвета – чёрный
и багровый, господствующие на этой планете. Багровыми здесь были
солнце, отчасти небо, отчасти - море, в котором это небо
отражалось; изредка – вершины гор, в периоды, когда их не окутывали
тучи; и всегда – ползущие из недр этого совсем еще молодого по
геологическим меркам мира огненные реки. Чёрный цвет оставался для
всего остального – скал, корочек лишайников на камнях и широких,
чутко поворачивающихся за солнцем листьев местного стелющегося
растения, которому Энди дал сложное латинское название. И ничего
здесь больше не было, кроме камней, рвущегося из-под земли огня,
бесконечного ветра и едва зарождающейся жизни. Чернота да багрянец
– такой предстала перед землянами планета, которую руководитель
первой экспедиции пожелал назвать Викторией.
...Скалы наконец-то раздвинулись, и Эмили остановилась перед
выходом из ущелья и опустилась на ближайшую глыбу. Система
охлаждения в скафандре работала исправно, но она без конца ощущала
ползущие по вискам капельки пота. Это раздражало, и Эмили опять
машинально подняла руку, наткнулась пальцами на лицевой щиток и
шепотом чертыхнулась. Одновременно у нее стучали зубы от озноба, и
она несколько раз глубоко вдохнула и постаралась расслабить
сведённые мышцы. «Ничего… Скоро все это закончится. Я почти
пришла».
На равнине было светлее, и на фоне привычно красного неба Эмили
ясно различила долгожданный силуэт корабля. На виртуальном мониторе
услужливо всплыла подсказка: до цели два с половиной километра.
Эмили посмотрела на показания системы жизнеобеспечения. Воздух
закончится через час. «Успею», - мысленно сказала она себе.
Она в полудреме шагала навстречу несущемуся с гор ветру,
доверившись движениям встроенного в скафандр экзоскелета и
навигатору, отслеживающему курс. Лихорадочное возбуждение схлынуло,
дрожь и жар исчезли, пришла апатия, хотелось только одного –
побыстрее добраться до своей каюты… Изредка она поднимала голову и
смотрела вперед, и «Одиссей», вначале казавшийся сплошной чёрной
громадой, подсвеченной сигнальными огнями, обретал очертания.
Показались торчащие над корпусом антенны, стал виден зазор между
поверхностью планеты и брюхом корабля, приподнятого на посадочных
опорах. Ещё несколько десятков шагов среди густеющей пыльной мглы и
стучащих по скафандру песчинок – и в свете корабельных огней и ее
собственного фонаря показалась платформа лифта. Взявшись за опору,
Эмили немного постояла рядом – теперь можно не торопиться, она
пришла. Сейчас она поднимется на уровень внешнего люка, отдаст
команду ИИ корабля и ступит в открывшийся шлюз…
Диана появилась мгновенно – должно быть, пряталась в темноте за
опорой. Эмили, не думая, вскинула руку, и пистолет сам прыгнул ей в
ладонь. Она увидела прошивший мрак лазерный луч, и тут же ее
запястье с нечеловеческой силой стиснули чужие пальцы. Вывернув
сопернице кисть, Диана подхватила выпавший пистолет. Бесцеремонно
втащив женщину на платформу, она включила лифт и, когда тот замер
перед внешним люком, попросила:
— Откройте шлюз, капитан.
Эмили сложила пальцы в неприличный жест, но в толстой перчатке
вышло как-то невыразительно. Диана шагнула ближе, и Эмили
инстинктивно втянула голову в плечи, но та лишь взяла ее за руку и
взглянула на экран дублирующего компьютера:
— Хилл, у вас осталось воздуха на пятнадцать минут. В
ваших собственных интересах как можно быстрее попасть на борт. Мне
не нужна ваша смерть, так же, как не нужны были мне смерти
остальных людей, что бы там вы ни думали себе по этому поводу. Мне
требуется только корабль, и в конечном итоге я получу его. Я всё
равно попаду внутрь - с вами или без вас. Не хотелось бы вскрывать
шлюз, так как потом придется заниматься ремонтом, но я сделаю это,
если вы не оставите мне другого выхода. У меня много времени, ведь
мне не нужно дышать, в отличие от вас.
