— Закрой рот!
Я вздрагиваю от баса Демьяна.
Я резко замолкаю, а мою глотку схватывает спазм злости и
обиды.
Он опять пришел поздно, а я ждала его на ужин.
И опять я услышала то, что его сначала задержала
незапланированная встреча с одним из инвесторов, а потом он застрял
в пробке.
Я устала от его отговорок.
Наше семейное гнездо опустело. Дочь учится за границей, а сын
живет отдельно и учится быть самостоятельным мужчиной с
перспективным стартапом.
Наши шумные семейные ужины остались в прошлом, и я все чаще и
чаще сижу вечерами одна за столом.
И мне надоело.
Поэтому я сегодня кричала на Демьяна, как только он зашел за
порог нашего дома, в котором мне с каждым днем все хуже и хуже.
Мой муж приходит домой только ночевать.
— Прекрати орать на меня! — Демьян опять повышает голос. — твои
истерики уже вот где стоят, — он бьет ребром ладони по кадыку, —
вот где!
Слезы брызжут из глаз от его баса, и накатывает волна жара с
потливостью.
Перепады настроения и истерики с плаксивостью — один признак
раннего климакса.
Жар с потливостью — второй.
— Сколько можно, Дина?!
— Я ждала тебя на ужин! — вскрикиваю я.
Я не раз говорила ему, что мне одиноко, только он не слышит
меня. Я кричу не обвинения. Я кричу о помощи.
Мне сорок четыре, и я теряю свою женское начало. Мой гинеколог
на прошлой неделе сказал мне страшное.
Мне грозит ранний климакс.
Я начинаю осознавать, что моя молодость уходит, а вместе с ней я
теряю и мужа, которому со мной тошно.
В нем просыпается холод ко мне. На инстинктах чувствует, что я,
как женщина, теряю внутреннюю привлекательность и женскую силу.
Мне страшно.
— На ужин?! — рявкает он.
Я пугаюсь, когда он прет на меня размашистым шагом. Огромный и
злой. По пути ко мне через гостиную он стягивает пиджак, и мне
становится реально страшно, потому что таким я его еще не
видела.
Он будто хочет меня убить.
Я прямо вижу, как сдавливает мою шею в стальных пальцах и рычит
в лицо, что я его достала.
На меня обрушивается слабость и тошнота, но я не в силах
отступить хотя бы на маленький шажочек.
— Поужинать?! — откидывает пиджак.
Под тонкой тканью белой рубашки я вижу, как перекатываются его
мышцы.
Я в сорок четыре года получила гормональный дисбаланс,
плаксивость и потливость, а мой муж в сорок шесть пышет
тестостероном и силой, как племенной жеребец. Он не постарел, он
заматерел, и даже мелкие морщинки, которые появляются в уголках его
глаз, когда он щурится, выглядят не нитями зрелости, а линиями,
которые предупреждают об угрозе и опасности.
— Ну, так пошли ужинать! — он хватает меня за запястье и грубым
рывком тащит за собой в столовой. — Я же дома! Давай поужинаем!
— Пусти!
Хватка у него на моем запястье — жесткая и крепкая, и руку мне
не выдернуть. Сожмет чуточку сильнее и оставит синяки, а, может,
даже кости треснут.
— У нас будет поздний ужин! — он толкает меня к стулу, на
который я в растерянности падаю. Наклоняется и ухмыляется, — может,
еще при свечах?
— Не надо так со мной…
— А со мной, значит, можно? — отстраняется и зло смеется. —
Меня, значит, с порога криками можно встречать?!
От его возмущения, кажется, даже пол вибрирует.
Лучше бы я пошла спать и не ждала его с обидой в сердце. По
щекам скатываются слезы.
За что он так со мной?
Мое сердце пронзает игла страшной догадки, которая во мне зрела
очень давно, но я давила ее, не позволяла пробиться на свет и
отравить меня.
У него кто-то есть.
— Где у нас свечи? А? — Демьян шагает к узкому комоду в углу у
окна и раздраженно выдвигает ящики. — Давай устроим романтику, как
ты любишь. И насрать, что я зверски устал!
Вторая страшная мысль, которая вонзается в сердце второй
раскаленной спицей: Демьян разлюбил меня.
Обычная история для женщин после сорока… Голова кружится.
Столовая размывается перед глазами. Дышать трудно.
