Посвящается моим самым дорогим
и любимым людям
Предисловие
Обман и сила – вот орудие злых.
Густой туман темной вуалью окутал суровый угрюмый лес, скрыв от
глаз уродливо изогнутые ветви старых деревьев. Пронизывающий холод
загнал зябнущую живность в норы и логова. Зловещую тишину нарушали
лишь вой старого волка, доносившийся из глубины чащи, да
насмешливое уханье филина. Казалось, всё вокруг замерло в ожидании
беды.
Внезапно в тишине леса послышался еще один звук. Поначалу
малозаметный, он становился по мере приближения всё яснее и громче,
– вскоре уже можно было отчетливо различить мерное цоканье копыт
одиноко скачущей лошади. Что делает в лесу домашнее животное в
такой неподходящий час? Неужели по собственной воле совершает оно
столь необычную прогулку? Но чем ближе раздавался стук копыт, тем
явственнее можно было разобрать сопровождавшую его тихую брань:
– Чертов колдун! Да сожрет Дьявол твои кишки! И какого черта
приспичило ему забраться в такую глухомань? Где искать это отродье
сатаны в таком адском тумане?
Всадник остановился, по-видимому, стараясь определить, где он
находится. Постояв несколько минут и изрыгнув очередное
ругательство, он двинулся дальше. Кто же был этот таинственный
всадник, не побоявшийся в столь поздний час путешествовать в глухом
лесу в полном одиночестве, без верных слуг и вассалов?
Будущие события, связанные с этим человеком, в мельчайших
подробностях расскажут об этом, а пока странный всадник, не обращая
внимания на пронизывающий холод, продолжил свой путь. Через
несколько минут, преодолев густую поросль мелколесья, он выехал на
небольшую поляну. Туман здесь почти рассеялся, и взору всадника
предстала зловещая картина. Древние сосны причудливо изогнутыми
лапами скрывали от посторонних глаз неказистую избушку, изрядно
потрепанную временем и непогодой.
В эту глухую чащу боялись заходить не только путники,
опасавшиеся разбойников, волшебников и чудовищ, которых, по местным
сказаниям, немало обитало в здешних краях. Даже звери старались
обойти неприветливые места. Довольно хмыкнув, всадник, не
раздумывая, направил коня прямо к лачуге. Спешившись и подойдя к
ней вплотную, он безо всяких церемоний толкнул ногой изъеденную
насекомыми дверь и вошел внутрь.
Изнутри хибара выглядела немногим лучше. Убогое жилище состояло
из одной-единственной комнатки, служившей одновременно спальней и
столовой. Поодаль от стены располагался очаг, являвшийся и местом
для приготовления пищи, и единственным источником света в этой
жалкой халупе. Два окна были наглухо закрыты ставнями; земляной пол
покрыт охапками сена, а возле очага − обмазан глиной. Над очагом
висел котелок, на полке размещалась кухонная утварь, а немного
поодаль стоял треножник с горшочками различных размеров и форм.
Помимо этих предметов в невзрачной комнатенке с бревенчатыми
стенами, на которых клочьями висела серая паутина, стоял небольшой
стол, заставленный стеклянными пузырьками, и несколько деревянных
стульев грубой работы. В самом дальнем углу лежала куча соломы,
покрытая каким-то темным рубищем.
Эту невзрачную картину дополнял странного, даже загадочного вида
человек, одетый в длинный черный балахон с капюшоном, прикрывавшим
его седые непослушные лохмы. Не обращая внимания на вошедшего
всадника, он продолжал своими узловатыми худыми пальцами добавлять
какие-то травки в котелок, где кипело необычного цвета варево,
бормоча при этом непонятные заклинания.
– Клянусь сатаной, Корнуолл, ты дорого заплатишь мне за эту
поездку! – при виде колдуна воскликнул всадник. – Если ты не
приготовил мне обещанного, тебе не сносить головы. Ты слышишь
меня?
– Мессир! Зачем так много слов и угроз? – послышался спокойный и
уверенный голос. – Все давно готово и дожидается вас... Вот,
посмотрите!
