Глава 1 Ночной диск
Лиза держала диск в ладони так, будто держала ледяной шар, который мог треснуть от малейшего сдавливания. Он был в тонкой прозрачной обложке, без маркировки, только маленькая царапина на краю и серое мерцание отражённого неона. Ветер из щели под дверью принес запах мокрого асфальта и что‑то химическое – отбеливатель, растворитель, дым от уличной сигареты. Ночь висела за окнами, низкая, густая, будто пульс города замедлился и стал слышимее.
Она прижала диск к груди под курткой, через ткань чувствовался холод пластика. Куртка была чужая – слишком широкая, срезанная плечи и запахом мужских духов. Лиза заметила это и улыбнулась себе – не от счастья, а от усталости, от того странного сочетания облегчения и тревоги, которое обычно приходит после того, как тебе чуть не удалось провалиться в пропасть и ты всё же ухватился за край.
Комната была маленькая: стол, два стула, жалюзи, за которыми слабо мерцали огни города. На столе лежал кофейный стакан с липким дном, рядом – разложенные документы, пометки, фотографии. На одной из фотографий – тот самый человек, которого уже не было: мужчина с узким лицом и глазами, в которых Лиза однажды увидела нечто похожее на страх, но тогда она не знала, как это назвать.
Она перевела взгляд на ручку, оставшуюся у края стола, и думала о том, как аккуратно можно спрятать улики, чтобы они стали неуловимы, как дым. Не для того, чтобы уничтожить правду, а чтобы заставить её блестеть в нужных местах, как драгоценный камень, вынутый из груды камней. Но мысль была опасной – и Лиза оттолкнула её прочь, как отталкивают назойливого соседа в вагоне метро.
Звук шагов в коридоре. Она замерла, дыхание застыло у горла. Потом подошла тихая поступь, едва слышная, как шёпот. Дверь отворилась, в рамке появился силуэт – не высокий, не низкий, лицо скрыто тенью капюшона. Человек остановился и тяжело выдохнул, словно ему ещё тяжелей было дышать в этой комнате, чем ей.
– Ты держишь? – голос был низкий, знакомый. Не требовал ответа, но в нём слышалась усталость и что‑то вроде отчаяния.
Она кивнула, хотя знала, что кивок тут ничего не меняет. Рука выскользнула из‑под куртки, и диск лег в его ладони. Он взял его осторожно, как будто перед ним лежало живое существо.
– Это всё? – спросил он, но больше для себя, чем для неё.
– Это всё, – ответила Лиза. Ответ прозвучал ровно, без дрожи, и она даже удивилась собственной выдержке.
Он сел на стул, там, где час назад сидела она, и положил диск на ладонь, разглядывая его, будто пытаясь прочесть в блеске пластика ответ на вопрос, который не давал ему покоя. Его пальцы были длинными, кисти тяжёлыми. На запястье блеснул тонкий металлический браслет – очередной знак того, что этот человек привык к дисциплине и срокам, к тому, что всё должно быть по графику.
– Как ты попала к ним? – спросил он, и в этом вопросе было больше удивления, чем предостережения.
Лиза не ответила сразу. В памяти всплыли двери с кодовыми панелями, лица охранников, запах перегретой электроники и тот второй этаж, на котором всё было устроено так, словно хозяева боялись тьмы и доверяли только свету приборов. Она вспоминала, как минутой раньше стояла у сервера, смотрела на мигавшие лампочки, и как сердце, будто подслушанное, колотилось в висках, когда разблокировала доступ. Она вспоминала, как в палец попала капля пота – и как позже она поняла, что это было не пот, а первая слеза, не от страха, а от чего‑то близкого к освобождению.
– Через старую дырку в охране и через человека, который не умеет лгать, – сказала она наконец. – Через ошибку в протоколе. Они доверяли цифрам и забыли людей.
Он усмехнулся, горько и без удовольствия.
