– Мой аграт. Привратники крепости
откликнулись. Вышли на первый мост, – доложил десятник. – Идут
сюда.
Его господин – владетельный аграт
Багдо аэт Юди – едва заметно кивнул. Будучи человеком
неразговорчивым, он и на жесты был скуповат. Но, его воинам
достаточно и внутреннего чутья – привыкли. Десятник отступил на
пяток шагов, дабы не мозолить глаза. И продолжил наблюдать за двумя
фигурками, плетущимися в их сторону. Время от времени он косился на
господина. Его хозяин непрост – с таким мух не половишь.
Аграт аэт Юди застыл на самом краю
высокой скалы. И сверлил глазами цитадель Ордена Отражения. Море
ожесточённо таранило гранитную стену под ним, словно и оно состояло
на службе Ордена. Посылало в атаку шеренги бешеных волн, от которых
титанический щит земли гудел и стонал. Из кожи вон лезло, дабы
прогнать незваных гостей.
Здесь на юго-западном побережье
Руфеса море отрезало от береговых скал изрядный кусок. А после и
его раздёргало, источило, оставив сплошную россыпь мелких скал. Да
четыре островка, что торчали в море подобно старым обшарпанным
столам в полузатопленном доме. Три из них правящие Руфесом таны
давным-давно приспособили под военные крепости с маяками. Лучшей
базы для южного военного флота таната не сыскать.
Пять эскадр, что патрулируют южное
побережье, прижились здесь, как птицы на соседних утесах, торчащих
из воды кривыми зубами. Эти колонии двуногих и пернатых до смешного
схожи меж собой: сплошная сумятица и несмолкающий гам.
Аграта же сейчас интересовал
четвёртый остров: самый большой, торчащий в стороне от прочих.
Настоящая глыба, на которой Внимающие отгородились от мира. Их
цитадель Ордена Отражения неприступнейшая из крепостей. Надменная
недосягаемость, запечатлённая в камне – поют о ней романтичные
стихоплёты.
А для обороны нелепая крепостца,
настоящая дрянь – злорадно подумалось аграту. У твердыни Внимающих
всего одна башня: узкая долговязая стрела. Да и та в середине
острова за круглой высокой стеной. У самой же стены нет ни единой
башни. Взять её проще простого. И всё же за несколько тысяч лет так
и не нашлось смельчаков это доказать.
Аграт прищурился, разглядывая
далёкую белую стену, вся польза которой ограничивалась лишь высотой
да красотой. В этом месте пролив достигал максимальной ширины. Так
что три крыла моста перекинуты с одного гранитного утёса на другой:
ломанное и с виду легковесное сооружение. Ну, да в ином и нужды
нет: из этой крепости никогда не выходила тяжёлая латная конница.
Не тащили из неё баллисты. К Внимающим люди приходят просителями,
обременёнными своими бедами.
Как всякий руфесец, аграт знал: не
каждому просителю, стоящему на этой скале, опускался под ноги
деревянный мост. К титулам и званиям Внимающие относились абсолютно
наплевательски, взяток не брали. Даже высокородным агратам
отказывали направо и налево. Поговаривали, будто сам тан Руфеса не
смел заявиться к ним запросто, без приглашения. А ведь его
собственная жена здесь не посторонняя: таная Камилла одна из
Внимающих.
Двенадцать лет назад тан Раутмар
Девятнадцатый – молодой правитель Руфеса – попросил Орден о
какой-то тайной услуге. Патронесса прислала к нему Внимающую.
Однако назад девица вернулась не одна. Раутмар примчался к цитадели
на крыльях любви и взял патронессу в осаду. Надменная старушка,
бессовестно издёрганная пылким властителем, в конце концов,
сдалась. И тан уволок пылко обожаемую красавицу в столицу.
Прошло двенадцать лет, но по сию
пору слагаются баллады о всепоглощающей любви Раутмара к своей
прекрасной танае. Хотя лица боготворимой повелителем супруги его
поданные так и не увидали – Внимающие никогда не снимают свои
маски. Поговаривают, даже во сне.
