Бассейн завораживающе переливается всеми оттенками голубого,
жаль, что утопиться в таком точно не получится. Хотя хочется
настолько, что я погружаю ладонь в кристально-чистую воду. Тёплая.
Понимая, что всё равно спасут, я сажусь на шезлонг, делая
глоток.
Зря я согласилась. Очень зря. С другой стороны, переоценивать
свои возможности — моё любимое хобби последних недель.
— Ты замёрзла.
А даже если нет, то это не забота, это приказ. И я бы увернулась
от накинутого на плечи пледа, но он мне только на руку. Можно
добавить сверху ещё парочку таких же — чем качественнее я
отгорожусь от Дальского, тем меньше соблазна.
Но о чём это я?!
Плюнув на вежливость и личные границы, он садится рядом со мной
на шезлонг, настолько близко, что его бедро прижимается к моему.
Где мои пледы?! Ни разу за пять лет знакомства наше сотрудничество
не оказывалось таким тесным и слава Богу! Я собираюсь отодвинуться,
но его рука стальной хваткой удерживает меня за талию.
— Сиди.
— Да с чего бы вообще?! — взрываюсь я, последними неделями
доведённая до предела своей стрессоустойчивости. — Я больше не тво…
ваш…
— Кто? — Дальский слитным движением пересаживает меня на свои
колени и всё, что я могу — успеть отставить бокал с Пина Коладой в
сторону, чтобы не залить коктейлем рубашку бывшего начальства.
Я. На коленях. Дальского.
Стоило догадаться чем закончится этот вечер ещё полчаса назад.
Хотя вру, не полчаса — минимум полмесяца.
— Секретарь, — выдыхаю я.
Мой взгляд далёк от мыши, смотрящей на удава. Та мышь сразу бы
сдохла, только посмотрев в глаза Александра Дальского. Потому что
арктический взгляд горит, отзеркаливая тусклые светильники вокруг,
в то время как их хозяин мягко отбирает у меня бокал, прервав
зрительный контакт едва ли на мгновение.
— Я в курсе, — действительно довольно отвечает он, заставив меня
задохнуться от возмущения.
В курсе и всё?! То есть он не жалеет о моём увольнении? Между
прочим, нового секретаря ему не могут найти до сих пор! Я знаю —
Полина регулярно скидывает мне «Олд-Арновские» новости. Собираясь
высказать всё, что думаю о его самодовольстве, я набираю воздуха и…
резко выдыхаю. Снова.
Потому что его ладонь ложится на мою лодыжку и кожа вмиг
покрывается мурашками. Чёрт! Это же деспотичный, сложный и знакомый
до последней запонки Дальский! Кому как не мне знать все выверты
его отмороженного сознания, но…
Его ладонь поднимается выше и я не могу больше смотреть в яркие
голубые глаза. Но и остановить Дальского тоже не могу, чувствуя как
заходится пульс и прерывается дыхание, как только его ладонь
останавливается в миллиметре от подола платья.
Чёртов спор. Чёртов Крамель. Чёртов архив.
Я не верила, я честно держалась, я приводила миллион и ещё один
аргумент против, но так и не смогла побороть это предательское
чувство. Тягу, которая твердила одно.
Я хочу Александра Дальского.
За два месяца до
— Я увольняюсь.
Лист, с тёмным пятном от мажущего принтера в правом нижнем углу,
скользит по зеркальному столу и, подхваченный волной от включённого
кондиционера, отказывается тормозить на краю. Эффект испорчен.
Жаль.
— Что?
Голубой безразличный взгляд, тёмно-синий галстук, идеальный
костюм. Ненавижу!
— Я увольняюсь. — Искреннее, искрящееся, счастье не удаётся
сдержать даже пониманием того, что новую работу я так и не нашла. —
Мой рабочий день, последний в должности вашего секретаря,
закончится через сорок минут. Будут какие-то поручения?
— Почему меня не уведомили? — Голос под стать арктическим глазам
— вымораживает подчистую всё желание работать.
— Это мне неизвестно.
А вот сейчас я вру, не особо скрывая злорадство. Всё мне
известно. Спасибо Полине из кадров, она не хуже меня понимает, что
эта работа — ад. Да все в офисе это понимают.
