Тонкая женская рука с острыми
костяшками поднялась вновь постучать в дверь, но послышались шаги,
и выглянула прелестная девушка: латунный оттенок волос красиво
сочетался с болотно-зелёным цветом меланхоличных глаз, а мягкий
овал лица, расслабленный рот с влажными губами, округлый подбородок
создавали впечатление беззащитности, как и простое светло-зелёное
домашнее платье с неглубоким декольте.
Всё выгодно отличало её от хмурой,
угловатой Виктории в длинной чёрной юбке и стянутой корсетом белой
блузке, – обычной одежде учительниц, – и она едва заметно
нахмурилась, маленький ненакрашенный рот неприязненно дёрнулся –
неизжитая ещё женственность отозвалась лёгким раздражением,
зазвеневшим в голосе:
– Вы мисс Кэрри Боу?
– Да, – Кэрри теребила дверную
ручку, поглядывая на огромный смолянисто-чёрный, блестящий пучок
волос незваной гостьи. – Что вам угодно?
– Я Виктория Шварц. Меня прислал
Каннингэм. Можно войти?
Коротко кивнув, Кэрри отступила,
нервно заправляя за ухо выбившуюся прядь. Виктория оглядела
бордовую гостиную: возле софы с шёлковой обивкой стоял отряд
разноцветных чашек и кипа альбионских газет (первая полоса верхней
Альбион Ньюс вопрошала: «Гражданская война – миф или реальность?»),
камин, шкаф, пятнадцать полок, все три стула, углы комнаты были
завалены потрёпанными книгами, и тонкие брови Виктории скользнули
вверх: это были любовные романы.
– Любите читать? – насмешливо
спросила она.
– Присаживайтесь, – закрыла дверь
Кэрри. – Я вас слушаю.
– Каннингэм приказал вернуться в
Альбион.
– Но почему? Что случилось?
От волнения глаза Кэрри казались
больше и зеленее, Виктория отвела взгляд:
– Объяснят на месте. Самолёт через
два часа.
– Нет. Нет. И ещё раз нет! Взрывы,
охота на ведьм, охота на инквизиторов, взбесившиеся оборотни. Я
читала, что у вас творится, – Кэрри махнула рукой на газеты. – Нет,
я туда не хочу.
– Прочтите это.
Щёлкнул замок кейса, Виктория
неохотно достала письмо с крупным чёрным изображением герба ордена
Феба – солнце с девизом «Felix, qui quod amat, defendere fortiter
audet[1]» по опутавшей ростовый щит ленте – на титульной части и
маленьком оттиском в сургуче с обратной стороны.
– Нет, – поспешно сложив руки на
груди, Кэрри отступила. – Не хочу возвращаться: ещё инквизиторы в
чём-нибудь заподозрят, на заметку поставят. Нет.
– Ваш кузен послал официальный
запрос…
– Виктор хочет моего возвращения? –
щёки Кэрри зарумянились, глаза заблестели.
– Каннингэм попросил Вайса вас
вызвать.
Искорка надежды в глазах Кэрри
угасла, губы презрительно дрогнули:
– И инквизиторы согласились?
– Вайс из древнего рода, рыцарь, –
Виктория возвела очи горе, – приняв во внимание состояние его
здоровья, комитет счёл допустимым, чтобы его единственная
родственница женского пола вернулась в Альбион вести хозяйство.
Ваше право на жительство в Лондиниуме восстановлено.
– О, – горько усмехнулась Кэрри. –
Как мило. Но я не вернусь. Не буду ходить с биркой на шее, как
домашнее животное. Никогда больше, – она указала на дверь. –
Уходите.
Опустив взгляд тёмно-синих,
холодных глаз, Виктория снова протянула конверт:
– После того, как прочтёте.
– Обещаете?
Виктория кивнула. Выхватив конверт,
Кэрри взломала сургучную печать, раскрыла сложенное втрое письмо.
Посередине была красиво выведенная надпись:
«Возвращайся».
Чёрный оттиск герба на секунду
засветился голубым неоновым светом, зрачки Кэрри расширились, лицо
утратило осмысленное выражение.
Через пятнадцать минут она шла к
такси с небольшим саквояжем в руках.
[1] Счастлив, кто смело берет под
свою защиту то, что любит (лат.)
Смерть снова была рядом… Огонь.
Осколки. Брызги расплавленного металла…
