Глава 1. Пробуждение духов.
Мягкий весенний дождь стучал по черепичной крыше древнего храма Бензайтен, стоявшего на краю горного ущелья в провинции Каннадзю. Тонкие струйки воды стекали с изогнутых краёв кровли, создавая мелодичную музыку, которая сливалась с далёким журчанием горного ручья. Внутри храма, среди мерцающих свечей и курящихся благовоний, молодая мико по имени Амарэ медленно открывала глаза после многочасовой медитации.
Её длинные чёрные волосы, украшенные белыми цветками сакуры, мягко ниспадали на алые одежды жрицы. В двадцать лет Амарэ считалась одной из самых талантливых служительниц храма – её способность общаться с духами и очищать осквернённые места была известна во всей провинции. Но сегодня что-то было не так.
Обычно после часов молитвы и медитации в храме царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей да шёпотом ветра в бамбуковой роще за окном. Сегодня же воздух словно сгустился, наполнившись едва уловимым гулом, похожим на шёпот тысячи голосов. Амарэ осторожно поднялась с мягкой циновки, её босые ноги бесшумно коснулись холодного каменного пола.
– Странно, – прошептала она, оглядывая знакомый интерьер храма.
Резные деревянные колонны, покрытые золотыми иероглифами, стояли как молчаливые стражи. Ряды низких столиков с подношениями богам – рис, сакэ, благовония – всё было на своих местах. Но атмосфера изменилась. Воздух стал плотнее, словно перед грозой, и Амарэ чувствовала, как по коже пробегают мурашки.
В центре храма, перед главным алтарём, посвящённым богине Бензайтен – покровительнице искусств, знаний и воды – что-то определённо изменилось. Древняя деревянная статуя богини, вырезанная из священного кипариса мастерами периода Хэйан более тысячи лет назад, всегда излучала тёплый золотистый свет. Этот свет был едва заметен днём, но в сумерках и ночью он превращал статую в маяк духовности.
Сейчас же статуя пульсировала странным алым сиянием.
Амарэ медленно приблизилась к алтарю, чувствуя, как её сердце учащённо забилось в груди. Красный свет был неестественным, почти агрессивным – он заставлял тени плясать по стенам храма, искажая привычные очертания священных предметов.
– Бензайтен-сама, что происходит? – прошептала она на древнем языке молитв, сложив ладони перед грудью в традиционном жесте почтения.
Ответа не последовало. Вместо этого воздух вокруг статуи начал дрожать, словно от невидимого жара. Благовония, курившиеся на алтаре, внезапно вспыхнули ярче, наполнив храм густым ароматом сандала и чего-то ещё – металлического, похожего на запах крови.
Внезапно храм озарила ослепительная вспышка красного света. Амарэ закрыла глаза и отступила назад, но яркость проникала даже сквозь сомкнутые веки. Звук был оглушительным – как будто треснул сам воздух, как будто разорвалась ткань реальности. Когда свет погас и Амарэ осмелилась открыть глаза, её поразило невероятное зрелище.
Статуя богини Бензайтен исчезла.
На её месте, в нескольких дюймах над алтарём, парила в воздухе небольшая печать размером с ладонь. Печать была выполнена из какого-то тёмно-красного камня, который сиял изнутри алым светом. По её поверхности извивались сложные иероглифы – не обычные, а древние, настолько старые, что Амарэ с трудом могла разобрать их значение. Печать медленно вращалась вокруг своей оси, испуская пульсирующие волны энергии, от которых каменные плиты пола слегка дрожали.
– Печать Кровавого Дракона – раздался за спиной хриплый, полный ужаса голос.
Амарэ резко обернулась. В проёме главных дверей храма стоял старый монах Хироси, настоятель их обители. Его обычно спокойное, мудрое лицо, изборождённое глубокими морщинами от семидесяти лет жизни, исказилось от невероятного страха. Руки старика заметно дрожали, а глаза были широко раскрыты.
