Паленке оказался натуральной деревней: с орущими петухами,
замызганными пикапами, пыльными не асфальтированными дорогами и
громогласными матерями семейств, сидящими в плетеных креслах на
своих верандах. Из домов пахло жареной рыбой и до боли родным, из
детства, супом. По пыльной улице прогуливались куры и равнодушно
жарило с небес мексиканское солнце.
На фотографиях в интернете квартира казалась немного
старомодной, но чистенькой и милой. Наивные салфеточки и коврики
виделись частью местной экзотики, диковинным дополнением к
стандартному уровню комфорта с кондиционером и душем.
В реальности «апартаменты с отдельным входом» оказались двумя
комнатами на втором этаже, куда надо было проходить через жилой
первый. Там на полу валялись детские игрушки, орал телевизор,
транслируя викторины и розыгрыши лотерей с разноцветными «колесами
удачи», и лежал на диване хозяин дома, почесывая голое пузо под
задравшейся грязной майкой.
Его старшая дочь, смуглая девчонка лет восемнадцати, проводила
Алю наверх, шуганула из-под стола облезлую собаку и принялась
снимать развешенное на балконе белье, одновременно что-то быстро
рассказывая по-испански.
Кофеварки не было, чайника не было, в отключенном холодильнике
хранился ржавый тостер, зато на две комнаты и балкон было целых
пять телевизоров, а из окна было видно горы.
Аля тщательно заперла дверь, упала в плетеное кресло-качалку,
медленно, с наслаждением, свернула самокрутку и закурила, щурясь на
синюю дымку на горизонте. Интересно, там есть настоящие
вулканы?
Всего семь дней. Можно потерпеть даже отсутствие кофеварки. К тому
же у нее запланирована куча экскурсий, так что возвращаться она
сюда будет только на ночь.
По-английски здесь никто не говорил, даже в столице было трудно
найти ресторан с англоязычным меню. Белокожую женщину провожали
любопытными взглядами. Особенно остро это ощущалось в метро, где,
стоило Але резко повернуться, как она ловила блеск десятков черных
глаз, устремленных на нее.
Здесь, в деревне, она выделялась еще и своим излишне городским
видом, ярко-розовым огромным чемоданом и электронной сигаретой,
которую не выпускала из рук.
Надо было встать, принять душ, переодеться и отправиться на
поиски автобусов к ближайшим руинам, надо было погуглить
какое-нибудь турагентство, чтобы добраться до руин, что подальше,
найти место, где выдают дозу кофеина, раз уж с кухней в квартире не
сложилось, надо было хотя бы разобрать чемодан, но вместо этого Аля
закурила вторую сигарету и лениво качнулась в плетеном
кресле.
Паленке как-то сразу расслабил ее, выключил городскую суетливость и
нервозность, и даже на ящерицу, высунувшую любопытную морду из щели
в метре от нее, Аля посмотрела с веселым спокойствием, хотя обычно
визжала даже при виде таракана.
Через час она все-таки выбралась на улицу: без кофе вкус сигарет
казался каким-то не таким, и новообретенное сибаритство,
объединившись со старым добрым перфекционизмом, требовали довести
деградацию в кресле-качалке с видом на горы до совершенства.
Было слишком жарко для прогулок, поэтому она свернула в ближайший
магазинчик, где купила все-таки кофе и пятилитровую бутыль воды, не
доверяя той, что льется из-под крана. С трудом дотащила ее по
крутым улочкам, но перед лестницей на второй этаж тяжело
вздохнула.
Толстопузый отец семейства, наблюдавший за ней с дивана, что-то
строго крикнул, и из недр дома появился, видимо, старший сын —
высокий, черноволосый, со странно красивыми, но при этом резкими
чертами лица. Пугающе похожий на воинственных хозяев этих земель,
какими они были изображены на пирамидах, что успела увидеть
Аля.
