Эмилия Дюбуа впервые услышала чужой голос в своей голове в тот момент, когда держала в руках письмо прабабушки. Было это в марте 2024 года, в её квартире в старом районе Лиона, где весенний свет едва пробивался сквозь тяжёлые шторы, оставшиеся от предыдущих хозяев.
"Не открывай коробку, пока не поймёшь", – отчётливо произнёс женский голос, мягкий и в то же время властный. Эмилия вздрогнула, оглянулась по сторонам. Квартира была пуста, как и последние три месяца, с тех пор как она переехала сюда из Парижа, спасаясь от развала семейной жизни и кризиса в издательстве.
Она снова посмотрела на пожелтевший от времени листок, исписанный аккуратным почерком. Письмо было адресовано её прабабушке Виолетте Лефевр и датировано 1943 годом. Эмилия нашла его среди вещей покойной бабушки Николь, которые родители попросили её разобрать. Большинство предметов казались обычными – старые книги, пожелтевшие фотографии, украшения довоенного времени. Но это письмо было особенным.
"Дорогая Виолетта, – читала Эмилия, – то, что происходит с нами, не болезнь. Это дар, который передаётся по женской линии нашего рода. Я понимаю, как страшно слышать чужие мысли, особенно когда не знаешь, чьи они. Но ты должна научиться управлять этим. В деревянной коробке, которую я оставлю тебе, есть всё необходимое. Следуй инструкциям, и всё будет хорошо. Твоя тётя Люсиль".
Эмилия перечитала письмо дважды, прежде чем до неё дошёл смысл. Деревянная коробка? Она лихорадочно осмотрела содержимое картонных коробок, в которых привезла бабушкины вещи. В самой глубине, завёрнутая в выцветший шёлковый платок, действительно лежала небольшая деревянная шкатулка с затейливой резьбой.
"Осторожно", – снова прозвучал голос, и на этот раз Эмилия почувствовала, что он исходит не извне, а изнутри её собственного сознания. Руки у неё задрожали.
Она отложила коробку в сторону и налила себе чай. Нужно было подумать логически. Стресс от развода, переезд, новая работа в местном издательстве – всё это могло вызвать галлюцинации. Возможно, стоило обратиться к врачу.
Но голос снова дал о себе знать: "Я не галлюцинация, Эмилия. Я твоя прабабушка Виолетта".
Чашка выскользнула из рук Эмилии и разбилась о пол. Горячий чай разлился по паркету, но она даже не пошевелилась. Её била дрожь.
– Это невозможно, – прошептала она.
"Возможно. Открой коробку".
Эмилия медленно протянула руку к шкатулке. Резьба на крышке была удивительно тонкой работы – переплетающиеся лозы, листья, а в центре – символ, который она не могла определить. Что-то между кельтским узлом и древнегалльской руной.
Когда она подняла крышку, раздался тихий скрип. Внутри, на красном бархате, лежали: старинный дневник в кожаном переплёте, серебряная цепочка с подвеской в виде того же символа, что и на крышке, и письмо, адресованное "Будущим поколениям".
"Начни с дневника", – посоветовал голос Виолетты, и Эмилия впервые подумала о том, что действительно сошла с ума.
Но любопытство оказалось сильнее страха. Она открыла дневник на первой странице. Почерк был тот же, что и в письме, но более молодой, уверенный.
"15 апреля 1918 года. Мне семнадцать лет, и я схожу с ума. Уже третий день слышу голоса. Сначала думала, что это мама, но она умерла два года назад от испанки. Потом поняла – это была именно мама. Она предупреждала меня о немцах, которые придут обыскивать наш дом в поисках дезертиров. Я не поверила, но на следующий день они действительно пришли. Папа успел спрятать документы сына соседей, потому что я его предупредила.
Тётя Люсиль сказала, что это наследственное. Что в нашем роду женщины всегда слышали голоса предков. Она учит меня управлять этим даром. Говорит, что я могу не только слышать тех, кто умер, но и тех, кто ещё не родился. Что время – это не река, а океан, и мы можем плавать в нём в любом направлении".
