Сад стал моим убежищем. В нем я проводила все свободное время,
каждую мгновение. Что еще остается пленнице, лишенной имени,
состояния, даже личного оружия? Только заниматься хозяйством и
молить богов даровать долгие годы жизни императору.
Холодная затяжная весна, наконец, подошла к концу. На смену
ливневым дождям и пронизывающему ветру пришло долгожданное тепло.
Фруктовые деревья отцвели слишком быстро, словно не надеясь
напитаться солнечным светом. О былой красоте напоминали лишь белые,
голубые, розовые лепестки, разноцветным ковром усеявшие землю.
Я, как могла, ухаживала за садом, но мне не хватало ни знаний,
ни терпения. Если бы мама дожила до этого дня, она сумела бы помочь
несчастным деревьям и кустарникам, защитить их не только от
грызунов и холода, но подарив им свое тепло. Она всех жалела, для
каждого находила слова поддержки. Быть может, поэтому даже растения
тянулись к ней, как бы странно это не звучало. Розы в ее оранжерее
благоухали так, что их аромат был слышен даже в доме, стоило только
открыть окна. Пионы цвели дольше обычного. Астры радовали с ранней
весны до поздней осени.
Рядом со мной уживался лишь синеголовник, такой же дикий и
колючий, как я сама. Его тонкие острые листья напоминали мне
кинжалы. Высушенные цветы долго сохраняли форму и вид, будто
растению был известен секрет бессмертия.
Шум за воротами усадьбы привлек мое внимание. Первым желанием
было броситься бежать, чтобы узнать его причину, но я сдержалась.
Графине ле-Бер, пусть и последней в роду, не пристало вести себя
как простолюдинке даже в такой глуши. Длинное платье, лишенное
многочисленных юбок, не сковывало движение, но путалось под ногами,
если идти слишком быстро.
Нацепив маску холодного безразличия, я нарочито медленно
направилась к дому. По дороге пыталась понять, кто и зачем приезжал
сюда. Почему не дождался меня? Какие вести привез? Поблизости не
было других домов аристократов, только несколько деревень, жители
которых платили мне небольшие подати. Родных у меня не осталось, а
друзей, как оказалось, никогда и не было. Тем неожиданнее был визит
незнакомца.
Рядом с домом я заметила лишь слугу. На мгновение на его лице
мелькнула растерянность, которая быстро сменилась тем
спокойно-снисходительным выражением, которое свойственно всем
пожилым людям. Седрик был стар, но не глуп. Он не только сохранил
ясность ума, но и прекрасно управлял поместьем, вел хозяйственные
книги, в которых я почти ничего не понимала, терпеливо отвечал на
возникающие вопросы. Пожалуй, ему одному я могла доверять,
поскольку знала его с детства. Остальные слуги были посторонними
людьми – внимательными, обходительными и чужими. Может быть, кто-то
из них шпионил за мной и доносил императору. Может быть, так
поступали все они.
– Письмо, госпожа!
Седрик протянул мне запечатанный конверт. Я поблагодарила слугу.
Хотела отложить послание в сторону, чтобы посмотреть в одиночестве,
но заметив печать, передумала. Замысловатый узор – кинжал на
раскрытой книге и змея, – оттиснутый на сургуче, принадлежал
императорскому дому. То, что повелитель вспомнил обо мне спустя
столько месяцев, не сулило ничего хорошего.
Сердце пропустило удар и забилось быстрее. Ладони вспотели. Мозг
лихорадочно просчитывал и тут же отметал один за другим варианты.
Зачем я понадобилась правителю, одно имя которого наводило страх на
врагов и заставляло склонять головы подданных? Чего он хотел?
Мести, моего унижения, раскаяния? Я не знала. Ответ на этот вопрос
содержался в письме, но я боялась его открыть.
Если за мной не прибыл конвой, значит, арест мне не грозил, по
крайней мере сейчас. С другой стороны, правитель казнил и за
меньшее. Он мог бы избавиться от меня раньше, но вместо этого
отпустил. Даровал прощение, позволил насладиться свободой, но не
забыл, как не забывал ничего. Позволил поверить в чудо, а сам
приготовил изощренное наказание.
