— Как ты могла? — Мой голос походил на змеиное шипение, царапал
горло острыми когтями. — Я доверяла тебе больше, чем себе!
Слёзы на круглых щеках сбегали жемчужинами. Она прятала лицо за
руками, стыд выедал глаза. Оцепеневший брат застыл изваянием. Ему
сейчас так же больно, как мне? Его грудь тоже раздирает на
куски?
— Я не хотела! — всхлипнула та, кого я считала подругой. — Но
чувства… Моё сердце тянулось к нему, прости… Он пришёл ко мне и
сказал, что никого больше не любил в жизни.
— Леонар мой жених. Мой жених!.. — Ногти впились в ладони,
звериная ярость рвалась изнутри. Это предел. Это самый последний
предел, за которым уже нет разума. — Ты вообще понимаешь, что это
значит?
— Прости! Прости меня!..
— Я приходила к тебе за утешением, делилась тайнами, верила, что
ты на моей стороне! А ты виделась с ним за моей спиной. Наверное,
смешно вам было, да? Очень весело представлять, как я мечусь по
комнате, гадая, чем не угодила ему в этот раз? Смеялись, а? Покажи,
как громко, давай!
Она упала на колени. Жалкая, трясущаяся, с красными глазами. Это
твоя любовь, Леонар? Это ничтожество, что предала меня и ударила в
спину?
Чем она лучше меня?!
Взор заволокло красным. Не помня себя, я выхватила кинжал и
бросилась, метя в рыдающее пятно. Всё, чего жаждало моё существо,
это уничтожить её, стереть до основания, вычеркнуть из этого мира.
Не будь кинжала, я бы рвала зубами!
Замах. Столкновение!
Я отступила.
То не стена выросла предо мной, как в древних сказках.
Брат держал рукоять. Почему она торчит из его груди? Почему его
руки заливает багровым?
— Нет-нет-нет…
***
Я слышала голос отца сквозь сон. Он настойчиво звал кого-то,
требуя подчиниться сию же секунду. Как обычно, подумала я с
раздражением — и насторожилась.
Отца-то у меня никогда не было. Вернее, биологический предок
где-то шатался, но я его даже не видела. И, уж тем более, не могла
знать, что этот чуть дребезжащий баритон принадлежит ему. Но голову
мою, вытесняя сонную муть, заполняло знание. Я чувствовала, кого
увижу, когда открою глаза.
Не угадала. Первым, кто попал в поле зрения, стал молодой
человек. Высокая фигура, застывшая у окна. Лицо его было несколько
деревянным и напоминало птицу: хищный нос, блестящие тёмные глаза и
суровый очерк рта. К желтоватой коже совсем не шла белоснежная
рубашка с кружевным воротом, делая лицо восковым. «Брат», —
подсказало новое знание внутри меня. Разум поплыл. Я схватилась за
лоб, пытаясь удержаться в сознании.
Братьев у меня было не больше, чем отцов. Но вот он, стоит
здесь, хмуро разглядывая меня из-под чёрных бровей. Ещё я откуда-то
знала, что бояться его не стоит, ведь Радвин всегда на моей
стороне. В отличие от папеньки.
От прохладного воздуха мёрзли пальцы. Сбоку трещал огонь в
камине, но тепла не хватало на большую комнату. Каша из
воспоминаний медленно переваривалась, пока я осоловело моргала. Я
понятия не имела, где нахожусь — и одновременно знала это так же
хорошо, как число пальцев на ногах. Дом, милый дом. Родовое гнездо
Вилфортов, поместье «Голубые холмы».
Первый страх вспыхнул и тут же рассеялся. Если я и сошла с ума,
то это хотя бы что-то интересное, а не банальные голоса в
голове.
Звук тяжёлых шагов вызвал массу эмоций. И первая из них —
желание, чтобы этот человек прошёл мимо двери, дальше по коридору,
пока не окажется на лестнице. И если он с этой лестницы случайно
упадёт, горевать не стану.
Отец, не подозревая о том, в какое мысленное путешествие его
отправили, вернулся в комнату. Седина отливала сталью в дневном
свете, глубокие морщины превратили лицо старого герцога в маску
презрения. На весь мир он смотрел так, будто тот невыносимо смердел
— и мы с братом не были исключением. Радвин хотя бы мог
продвинуться по службе, а я имела наглость родиться девчонкой.
Только и пользы, что замуж выдать поудачнее.
