Февральская буря обрушилась на Эдинбург с яростью древних богов. Детектив Джеймс Маккензи поднял воротник пальто, пробираясь через внутренний двор университета к зданию археологического факультета. Ветер завывал между готическими башнями, а снег хлестал по лицу, словно пытаясь остановить его. Двадцать лет службы в Скотланд-Ярде научили его не верить в случайности, но то, что он увидел в лаборатории доктора Сары Томпсон, заставило усомниться во всём, что он знал о мире.
Тело лежало в центре просторной лаборатории, окружённое странными светящимися символами. Золотистые знаки пульсировали на стенах, полу и даже на потолке, образуя сложный геометрический узор, который казался живым. Линии переплетались в замысловатые спирали и углы, создавая гипнотический эффект. Сама доктор Томпсон застыла в неестественной позе посреди этого мистического круга, её лицо искажено выражением невыразимого ужаса.
«Что, чёрт побери, это такое?» – прошептал сержант Роберт МакГрат, помощник Маккензи. Молодой рыжеволосый шотландец побледнел, глядя на пульсирующие символы. Его обычная уверенность испарилась при виде этого сверхъестественного зрелища.
«Понятия не имею», – ответил Маккензи, осторожно приближаясь к телу. Его опытный взгляд отмечал каждую деталь. – «Но я знаю, что никто не мог войти или выйти отсюда. Дверь была заперта изнутри, ключ в замке. Окна тоже заперты, а это четвёртый этаж».
Криминалист Фиона Стюарт уже работала возле тела, делая предварительные заметки. Средних лет женщина с седеющими волосами, она видела немало странного за свою карьеру, но даже её профессиональное спокойствие дало трещину.
«Никаких видимых ран, – сообщила она, не поднимая глаз от блокнота. – Нет признаков борьбы или применения оружия. Похоже на остановку сердца, но выражение лица Джеймс, я никогда не видела ничего подобного. Это не просто испуг – это абсолютный, первобытный ужас».
Маккензи подошёл ближе к ближайшей стене, где светящиеся символы образовывали особенно сложный узор. Свет исходил изнутри материала стены, словно знаки были выжжены каким-то невидимым огнём. Когда он протянул руку, чтобы коснуться одного из символов, МакГрат резко схватил его за запястье.
«Сэр, не стоит. А вдруг это радиация или какая-то химия?».
«Разумно», – согласился Маккензи, доставая телефон, чтобы сделать несколько снимков. Но когда он поднёс устройство к символам, экран исказился помехами, а затем совсем погас.
«Интересно. Эти штуки влияют на электронику». Он убрал бесполезный телефон и обратился к Фионе: «Как долго она мертва?».
«Судя по температуре тела, не больше трёх часов. Охранник нашёл её около полуночи, сейчас почти три утра».
Маккензи огляделся по лаборатории. Рабочие столы были завалены артефактами, книгами и фотографиями раскопок. На одном из мониторов застыло изображение каменной плиты, покрытой теми же символами, что светились на стенах. Совпадение? Маккензи не верил в совпадения.
«МакГрат, найди охранника, который её обнаружил. Мне нужно поговорить с ним ещё раз». Он подошёл к рабочему столу доктора Томпсон и начал осторожно перебирать документы. «А также выясни, кто ещё имел доступ к этой лаборатории».
«Слушаюсь, сэр». МакГрат направился к выходу, явно облегчённый возможностью покинуть это жуткое место.
Фиона продолжала осмотр тела. «Джеймс, посмотри сюда». Она указала на руки покойной. «На её ладонях следы какого-то порошка. Золотистого цвета, как эти символы».
Маккензи наклонился ближе. Действительно, тонкий слой блестящего порошка покрывал ладони доктора Томпсон. «Возьми пробы. И сделай это быстро – у меня такое чувство, что эти символы не будут светиться вечно».
Как будто в ответ на его слова, один из символов на дальней стене слегка потускнел. Едва заметно, но Маккензи это не укрылось от внимания.
