Пролог. Голограммы прошлого.
Прованс, июль 2045 года.
Лавандовые поля простирались до горизонта, но теперь среди фиолетовых рядов возвышались прозрачные солнечные панели и климатические регуляторы. Мир изменился за двадцать лет – технологии проникли даже в самые романтические уголки Прованса, но аромат лаванды по-прежнему кружил голову туристам, приезжающим в знаменитый дом-музей любви.
Изабель Бернар стояла в центре библиотеки, где когда-то её мать впервые нашла дневник прапрапрабабушки. Двадцатилетняя девушка была поразительно похожа на свою историческую тёзку – те же серые глаза, те же каштановые волосы, та же решительная улыбка. Но в её руках вместо пожелтевших страниц был голографический проектор последнего поколения.
– Добро пожаловать в дом, где любовь победила время, – начала она традиционную экскурсию для группы туристов из разных стран мира. – Сегодня вы увидите не только подлинные документы и реликвии, но и голографические реконструкции событий, которые происходили здесь более века назад.
Она коснулась проектора, и в воздухе материализовались фигуры – высокий мужчина в военной форме времён Первой мировой войны и молодая женщина в белом платье 1917 года. Голограммы Фридриха и Изабель двигались с удивительной реалистичностью, благодаря искусственному интеллекту, воссоздавшему их облик по сохранившимся фотографиям и описаниям.
– Здесь, в этой самой комнате, в мае 1917 года немецкий офицер Фридрих фон Вальтер впервые признался в любви французской девушке Изабель Моро, – продолжала рассказ Изабель-младшая, наблюдая, как туристы завороженно смотрят на голографическую сцену.
Призрачные фигуры предков держались за руки у того самого окна, где сто двадцать восемь лет назад была написана история, изменившая судьбы нескольких поколений. Современные технологии сделали прошлое почти осязаемым – можно было рассмотреть каждую деталь исторических костюмов, услышать воссозданные голоса, почувствовать атмосферу эпохи.
– Невероятно, – прошептала пожилая японская туристка на английском языке. – Как будто они действительно здесь.
– Они и есть здесь, – улыбнулась Изабель. – В каждом камне этого дома, в каждом лепестке роз в саду, в каждом посетителе, который верит в силу настоящей любви.
Через стеклянную стену, отделяющую музейную часть от жилой, была видна современная кухня, где Селеста Бернар, теперь уже сорокапятилетняя женщина, готовила обед для большой семьи. Её волосы тронула седина, но глаза по-прежнему светились той же добротой и мудростью. Матьё возился с квантовым 3D-принтером, печатая точные копии исторических документов для нового выставочного зала.
– Мама! – раздался голос из сада. – Передача из Парижа через пять минут!
Это был Люк – высокий двадцатидвухлетний молодой человек с серыми глазами отца и решительным подбородком деда Антуана. Он появился в дверном проёме библиотеки, держа в руках голографический планшет. На экране мерцало изображение Сорбонны, где он защищал магистерскую диссертацию по квантовому искусственному интеллекту.
– Извините, – обратилась Изабель к туристам, – моему брату нужно участвовать в телемосте с Парижем. Люк изучает, как ИИ может помочь в воссоздании исторических событий и поиске утраченных семейных связей.
– Это продолжение семейной традиции? – спросил молодой немец из группы экскурсантов.
– В некотором смысле, – ответила Изабель. – Наши предки соединяли сердца, а мы соединяем истории. Люк создаёт алгоритмы, которые помогают людям находить своих родственников, разбросанных по всему миру. А я – она посмотрела на голограммы, которые медленно растворялись в воздухе, – я помогаю историям не умирать.
Люк быстро настроил голографическую связь с Сорбонной. В воздухе появилось трёхмерное изображение защитного зала, где его ожидала комиссия профессоров. Несмотря на все технологические достижения, семейные традиции оставались неизменными – Селеста и Матьё гордо наблюдали за успехами сына, а Изабель на минуту прервала экскурсию, чтобы поддержать брата.
