— Что скажешь про наших новых однокурсников, Ян?
— Предки могут за них не волноваться. В твоей прабабке и то
больше задора, — слова моего лучшего друга снисходительны, нарочито
участливы, зато тон до крайности ироничен. В карих глазах беснуются
черти, настолько круторогие, что никогда не узнаешь наверняка, на
что они способны, пока не станет поздно.
— Я передам твой комплимент. Возможно, бабуля, наконец, простит
тебе засохшую герань. Поверить не могу, что ты при всей нашей родне
на неё помочился.
— Мне было всего десять, а ты, Лера, впервые решила взять меня
на слабо. — Ян довольно щурится, устремляя взгляд в декабрьское
небо. — У меня потом зад от ремня ещё неделю горел.
— Твоя месть была не менее дерзкой.
— Брось, ты легко отделалась. Всего лишь попала под домашний
арест.
— На месяц! — в притворном возмущении отбираю у парня бумажный
стаканчик с эспрессо. — Ты хоть представляешь каково целую ночь
проторчать на крыше? Меня, между прочим, всем двором искали.
— Я же не знал, что ты боишься темноты.
Морщусь, отпивая глоток крепкого как наша дружба кофе. В обоих
случаях это свежемолотый адреналин высшей обжарки.
— А если бы знал?
Льдов ухмыляется как Чеширский Кот, являя собой эталон
безмятежности. Его взгляд на бесконечное мгновение задерживается на
моих губах.
— Я бы запретил тебе брать фонарик.
— А я бы всё равно пошла.
— Знаю.
Наши пари всегда максимально коварны и лишены сострадания.
Родные давно нарекли наши выходки шизой, а уж во времена святой
инквизиции по наши души наверняка горели бы костры. Ведь даже
глотая слёзы среди осколков любимой игрушки, мы продолжали
улыбаться, словно победа в очередной раз ничего не
стоила.
Мы никогда не обсуждаем моральные аспекты, потому что нам их
давно заменил принятый ещё подростками свод правил.
Первое: взвесить все за и против до того, как согласиться. Не
стыдно признать — «мне слабо», но недопустимо не рассчитать свои
силы.
Второе: если уж впряглись, идти до конца без оглядки на
возможные потери.
И третье — то, что не даёт нашей игре утихнуть: доказавший, что
ему не слабо, имеет преимущество в одно желание. Как правило, оно
куда опаснее вызова.
Мы с Яном подпираем спинами забор университета и лениво
разглядываем разномастную компанию ребят, составляющую наш первый
курс. Как будто нам взаправду есть до кого-то дело.
Льдов, отбирает свой кофе и залпом опрокидывает в себя
оставшийся глоток. У меня при виде того, как дёргается его кадык,
болезненно пересыхает в горле. Ненавижу, когда в эспрессо кладут
сахар.
Бумажный стаканчик красивой дугой летит точно в урну.
Удивительно, но в исполнении Яна даже такой обыденный жест
завораживает той мужественной эстетикой, что отвлекает внимание от
его губительной сути. Этот парень чудовищен в своём
непостоянстве.
В который раз я радуюсь приобретённому иммунитету к его обаянию.
Стаж нашей дружбы тому отличный показатель.
— Ну что, подруга, прикинемся валенками, или сразу заявим о
себе?
— Не знаю, Ян, — усмехаюсь, рассеянно накручивая на палец прядь
розовых волос. — Твоя очередь выбирать развлечение.
— Что скажешь насчёт во-о-он той сладкой парочки?
— Фитоняшка и мажор? Наверняка местные звёзды. Предлагаешь сбить
с них корону?
— Скучно, — отмахивается мой закадычный друг. — Предлагаю
усложнить задачу.
— Ну-ка?
— Спорим, я соблазню няшу быстрее, чем её бойфренд переключит на
тебя внимание?
— На кону, как всегда, одно желание? — прищуриваюсь, оценивая
внушительную гору мышц смазливого мажора. Умом там и не пахнет.
— Любой каприз… — искушает Ян, склоняясь к моему уху.
— Я поцелуюсь с ним первой.
— Мы уже выросли Лера. Осмелишься пойти до конца?
Я медлю не дольше секунды. До конца это ведь начать
встречаться?
