— Мы захватили в плен группу
эльфийских разведчиков. Это диверсанты из «Несогласных», у каждого
на плече татуировка горного клана «Воль’а’мир». Не знаю, зачем они
следили за нами. Вряд ли собирались напасть. Скорее всего, что-то
вынюхивали.
Мерида, моя лучшая подруга и глава
имперского Совета, вошла в шатер. Тканевый полог распахнулся,
впустив внутрь свежий воздух и запахи разбитого в лесу лагеря:
вино, мясо, жареное на костре, пот и кровь, а еще тонкий, едва
уловимый цветочный аромат. Незнакомый. Чужеродный. Появившийся
совсем недавно. Наверное, никто, кроме меня, его и не чувствовал —
все-таки обоняние дракона острее человеческого.
Я поднялась с кровати, на которой
третий час подряд безуспешно призывала сон. Мои ноздри затрепетали.
Действительно, не ошиблась: в смесь привычных лагерных запахов
странно и неуместно вплетался цветочный дух. Откуда он взялся? Даже
наши девы-воительницы не благоухали ландышами.
Ответ не заставил себя ждать.
— Учуяла пленников? — усмехнулась
Мерида. — Они снаружи. Связанные и безоружные, стоят на коленях
перед твоим шатром. Хочешь посмотреть?
— Зачем это мне? — Я отвернулась,
окинув взглядом разобранную постель. Желания вернуться под одеяло
не возникло — что толку мучиться до утра бессонницей, ворочаясь с
бока на бок и считая воображаемых овец? Но выходить наружу, играть
роль железной королевы не хотелось еще больше.
Восемь дней прошло после того удара
по голове, а память ко мне не вернулась до сих пор.
«Нельзя показывать свою слабость. Ни
врагам, ни союзникам», — сказала Мерида, и по ее настойчивому
совету я носила маску, притворяясь той, кем себя не чувствовала:
жестокой правительницей Сумеречных земель. Похоже, вместе с памятью
я потеряла и свою прежнюю личность, благо не разучилась колдовать и
обращаться в дракона. Вот где была бы настоящая катастрофа.
— Соберись, Иданн, — строго сказала
Мерида. — Ты не можешь вечно прятаться в своем шатре. Пойдут слухи.
Ты и так в последнее время вела себя подозрительно. Выйди к своим
людям, покажись, посмотри на пленников. По традиции эйхарри первой
выбирает себе постельную грелку.
— Что? — я повернулась к подруге,
решив, что неверно ее поняла. — Постельная грелка?
— Пленники — наша собственность. Мы
можем делать с ними все, что захотим. Прежняя эйхарри всегда
выбирала себе трофей. На одну ночь или на все время похода. Воины
ждут твоего решения. Ты не можешь нарушить этот обычай. Тебя не
поймут.
Я устало потерла лоб.
— Я должна взять кого-то из этих
мужчин к себе в шатер? Чтобы он грел мне постель?
— Эйхарри была известной
сластолюбкой, меняла любовников, как перчатки.
С губ моих сорвался тяжелый вздох.
Женщина, о которой говорила Мерида, я прошлая, вызывала у меня
стойкое чувство неприязни.
— Боюсь, с некоторых пор мое либидо
в глубокой спячке.
— Аппетит приходит во время еды.
Тебе просто надо развеяться. Ничто не отвлекает от проблем так, как
красивый мужик в постели. Тем более добыча у нас в этот раз
отменная. У самой слюнки текут при виде этих остроухих жеребцов.
Волосы белее жемчуга. Косы длиннее, чем у любой бабы в нашем
лагере. Мускулы настоящих воинов, закаленных в боях, а кожа нежная
и тонкая, как у барышень аристократок. Мощь и изящество —
сочетание, от которого теряешь голову.
— Память уже потеряла. Терять еще и
голову нет желания.
— Не упрямься. Когда еще удастся
порезвиться с эльфом? Они же от наших женщин воротят носы, считают
нас недостойными своего общества. Даже сейчас, скованные и на
коленях, смотрят с высокомерием и брезгливо кривят губы. Ничего,
ночь долгая, к утру спеси в них поубавится.
Не знаю почему, но после слов
подруги захотелось помыться — они, эти слова, будто грязным, липким
налетом осели на коже.
