Эпиграф
Любовь – это безумие, которое мы называем судьбой.
Но иногда безумие оказывается просто безумием.
Персонажи:
Сергей (35 лет): Не просто "учитель литературы". Это мужчина, чьи темные волосы начали серебриться у висках, будто тронутые морозом слишком ранней осенью. Глаза – теплый, усталый каштан, за стеклами очков прячется целый мир прочитанных книг и невысказанных мыслей. Руки – сильные, с жилками, пальцы вечно в чернильном пятне или меловой пыли. В костюме он выглядит чуть старомодно, но в этом есть своя прелесть. Внутри – тлеющий уголёк, который все ждал, когда его раздуют.
Настя (22 года): Не просто "сестра ученицы". Это девушка, от которой веет молодостью, как от только что распустившегося пиона. Каштановые волосы – не просто цвет, это водопад, переливающийся медью при свете. Глаза – не просто серо-зеленые, это озера в лесу, меняющие оттенок от дымчатого до изумрудного в зависимости от настроения. Губы – всегда чуть приоткрытые, будто ждут поцелуя или важного слова. Тело – гибкое, как ивовый прут, каждое движение грациозно. В ней – смесь невинности и какого-то внутреннего знания, сводящего с ума.
Ольга (32 года): Не просто "секретарша". Это женщина-фейерверк. Платиновая блондинка с волосами, как шёлковый водопад (пусть и нарощенный). Фигура – аппетитная, подчеркнутая обтягивающими платьями, которые шелестят, когда она проходит. Запах – сладкий, тяжелый, как тропический цветок, с нотками дорогих сигарет. Взгляд – дерзкий, оценивающий. Она привыкла брать то, что хочет, и Сергей долго был её любимой игрушкой.
Антон (23 года): Крепкий парень с добродушным, но пустоватым лицом. От него пахнет спортивным кремом и новым автомобильным салоном. Его разговоры – как фоновая музыка: есть, но не цепляют.
Алина (15): Тихая тень своей сестры. Милая, серьезная девочка в уютных свитерах, чаще всего синих, как её задумчивые глаза.
Глава 1: Искра в Сумерках
Вечер в городе вполз в квартиру Сергея тихим удушьем. Воздух стоял тяжелый, спертый, пропитанный вековой пылью с книжных стеллажей, что громоздились до самого потолка, и кисловатым запахом остывшего чая в забытой кружке на краю стола. За окном – привычный осенний пейзаж: моросящий дождь затянул город серой, мокрой пеленой, превращая огни фонарей в расплывчатые, дрожащие шары желтого света, отражающиеся в черных зеркалах асфальта. Сырость пробирала сквозь стены, оседая холодной пленкой на коже.
Сергей сидел за столом, сгорбившись, как старая, сломанная скоба. Перед ним – стопка ученических тетрадей. Красная ручка замерла над последней строчкой очередного посредственного сочинения. Усталость была не просто физической. Она была экзистенциальной. Она въелась в кости, в мышцы, в самую душу, превратив мысли в вязкую, тягучую патоку. День за днем, год за годом – одни и те же ошибки, одни и те же пробелы в знаниях, одни и те же потухшие глаза подростков, для которых Лермонтов был лишь строчками в учебнике. Рутина засасывала, как болото. Он чувствовал себя механизмом, ржавеющим на складе ненужных вещей.
Рука, почти без участия сознания, потянулась к смартфону, валявшемуся рядом с тетрадью. Проверить время. Узнать, сколько еще часов этой каторги отделяет его от возможности упасть лицом в подушку и забыться. Пальцы скользнули по холодному стеклу экрана, разблокировали его.
И замерли.
Экран светился неестественно ярко в полумраке комнаты. Уведомление: Новое сообщение. Неизвестный номер.
Не родитель ученика из чата. Не коллега. Не спам от оператора. Неизвестный номер. Нечто новое. Чужое. Неожиданное. В его предсказуемом мире это было как вспышка молнии в кромешной тьме.
Пальцы, будто против воли, ткнули в сообщение. Текст выплыл на свет:
