Агата ждала и одновременно боялась
появления Оливера.
С идеально прямой спиной она сидела
на краю кресла и держала в руках чашку чая. Напиток давно остыл, а
взгляд девушки был прикован к одной точке. С момента, как дворецкий
провел их с компаньонкой в гостиную, прошло полчаса. Решение
приехать и просить помощи у единственного мужчины, на которого она
могла положиться, стало спонтанным. Когда дорога каждая секунда,
уже не до соблюдения приличий и любезностей.
Ханна, обычно выполнявшая
обязанности камеристки, чувствовала себя неловко в новой должности.
Впервые она сидела наравне с хозяйкой и заметно нервничала.
Маленькая ножка под платьем отбивала такт. Руки не находили себе
места и с переменным успехом теребили ридикюль, проверяли время на
часах и поправляли и без того аккуратную прическу. Она даже
умудрилась несколько раз подогреть чай с помощью простой бытовой
магии, что считалось грубым нарушением этикета. В других
обстоятельствах Агата непременно бы сделала замечание, но сейчас ей
было не до того.
Леди Агата Чандлер размышляла над
своим призрачным будущим и все больше сомневалась в правильности
решения приехать к жениху.
Дверь открылась, и, словно
порвавшаяся натянутся струна, Агата вскочила. В комнату вошел
высокий, худощавый шатен.
— Оливер! — с облегчением выдохнула
она.
Все это время ее терзал страх, что
слухи уже расползлись по Солтивэлю и жених откажется с ней
встречаться.
— Дорогая, мне нет прощения, —
произнес Оливер, целуя ее руку.
— Это я должна извиниться за
внезапный визит.
Агата бросила на свою компаньонку
быстрый взгляд. Этого было достаточно, чтобы Ханна все поняла.
— Простите, леди Агата. Кажется, я
забыла в карете перчатки. Разрешите за ними сходить?
Леди Чандлер отстраненно кивнула, и
Ханна оставила хозяйку наедине с женихом. Это противоречило нормам
приличий, но отчаянное время требовало отчаянных мер.
Оливер бросил удивленный взгляд на
свою невесту. Ни разу за два года помолвки Агата не позволяла себе
остаться с ним наедине без чьего-либо присмотра.
— Что произошло? — спросил он,
наконец понимая — случилось нечто действительно из ряда вон
выходящее.
— Кристофер, мой брат... Он...
Агата не смогла договорить, голос ее
дрогнул, а на глаза набежали непрошеные слезы.
— Тише, все хорошо. Я рядом, —
проникновенно прошептал Оливер и притянул невесту к себе.
Агата замерла, уткнувшись лбом в его
подбородок. Ее тело словно одеревенело. Не прошло и минуты, как они
остались в комнате одни, а Оливер уже воспользовался ситуацией.
Репутация Агаты висела на волоске, и девушке было даже страшно
подумать, что произойдет, если их в таком положении застанет кто-то
из слуг. Или еще хуже — леди Пирс. Почувствовав скользнувший от
Агаты холод, Оливер отстранился.
— Кристофер проиграл этой ночью в
карты все семейное состояние, — не глядя ему в глаза, произнесла
Агата и, будто сбросив с плеч тяжкую ношу, устало опустилась на
диван.
— Боги... Дорогая... — Он искал
подходящие ситуации слова, но никак не мог их найти.
Образовавшаяся тишина накалила нервы
Агаты до предела, когда Оливер наконец-то произнес:
— Поверить не могу, что он так низко
пал, но не волнуйся, после нашей свадьбы я позабочусь о твоей
матери. Мы не оставим ее прозябать в нищете.
Агата бросила на жениха
настороженный взгляд. Ей показалось, что он не понял до конца всю
суть проблемы. После смерти отца ее брат унаследовал состояние
семьи Чандлер, и, несмотря на то что отдельным пунктом в завещании
было оговорено наследство Агаты, до момента замужества Кристофер
свободно мог распоряжаться ее деньгами на правах опекуна.
— Оливер, — с трудом произнесла она,
— он проиграл все, вплоть до моего приданого.
