Что за погром, что за разруха! Кажется, будто буквально минуту назад здесь война отгремела танками, взрывами бомб и пулеметными очередями. Вокруг меня лежала груда каменных осколков, хоть сто веников и метел используй, чтобы все смести – кто же потерпит у себя под боком мусор и беспорядок – в общем, хоть сотню веников и метел используй, все равно чище не будет. А ведь совсем недавно эти осколки были моим домом – необычная, однако, причуда судьбы, не правда ли? Я утер слезы печали со щек и выдохнул, чтобы совсем уж не раскиснуть от наплывших грустных мыслей.
Какой ужас, я поднял прекрасные глаза к небу и клацнул белоснежными зубами от досады и злости. Так много каменных осколков! Глядишь на все, даешь разгул собственной фантазии – что тут могло бы быть, и сразу начинаешь лить литры слез горечи и попутно лапу на голову кладешь. Лапу? Что тут не так, какая лапа? Самая необыкновенная и чудесная: когтистая драконья лапа. Моя лапа. Если кому-то покажется, что этот факт – а именно перед ним с первого же предложения надо ставить читателя, ибо в нем сокрыто ядро истории, – уведет в дебри фэнтези, то чем мне тут крыть? Молодцом прослывет такой умник, что раскусил ловкого хитреца. Я состроил невинное выражение лица.
Здравствуй, читатель. Я – самый лучший на свете дракон. Все драконы, и я – живой гений – в том числе, славятся манерами и воспитанием, потому тут не пройдут оправдания: мол, простите, забыл поздороваться, поэтому мне немного стыдно. Бери, не стесняйся, дружок-пирожок, открывшуюся правду о происхождении твоего рассказчика и живи с ней долго и счастливо. Жизнь медом не покажется, если не будет портрета главного героя: не порадуешься, не посмеешься, поэтому вперед давай распишем мою личность в красках и деталях. Ну, по крайней мере, насколько хватит самих красок. Я – изысканный дракон, любящий удобство и не обделенный большим-пребольшим миролюбием.
У меня длинный очаровательный хвост, хотя в драконьем обществе никто всякими надуманностями и завышенными стандартами себе голову не кружит. Как решит природа, так и будет – даст при рождении короткий хвост, то пускай, если же наградит длинным хвостом – ну, что же, танцуй и радуйся ее щедрости. А еще мой хвост гибкий! Я заботливо погладил его. Мне нравятся дорогие украшения, как раз на днях надел на кончик хвоста явно недешевый золотой браслет, который мне подарили друзья. Я ненавижу дешевые подделки – их пускай кто-нибудь другой прибережет для себя. Своим достоинствам я хорошо знаю цену и уверяю: трудно представить, насколько она высока. Я гордо вздернул нос и напыщенно выпятил грудь. Тем более браслет удачно скрывает шрам от случайного пореза, нанесенного рыцарским мечом.
Вытянутой головой я напоминаю крокодила: не ясно, конечно, где тут родственная связь, поскольку мы не вылупились из общей скорлупы. Я весь от кончика идеального носа, украшенного двумя милыми рожками (я с некоторой кичливостью провел по ним когтем – впрочем, без таких же украшений не остались ни затылок, ни спина), – вплоть до самого кончика хвоста покрыт светло-зеленой чешуей. Сложно нарисовать в уме нечто более твердое и жесткое, чем моя чешуя – то есть варианты наклюнутся, это же не объять необъятное, однако их все же будет меньше, чем пальцев на человеческих руках и ногах. Да, мы – драконы не чураемся людей. Человек —сосед, может, и шумный, не всегда вежливый (недостаток должного воспитания хуже простуды: первое проходит, второе остается до гроба) и временами до раздражения докучливый, но тем не менее умеющий доказать, что он способен на благородные порывы. Складывается такое ощущение, что при создании драконов не погнушались в одну охапку бросить всех пресмыкающихся: что нашлось, тому за то и спасибо, тут и про змей не забыли, и позаботились о ящерицах – как говорится, больше ингредиентов, значит, нескучное блюдо получится. Также я умею выдыхать огонь, но сейчас у меня нет настроения для этого, однако уверяю: я как-нибудь покажу, как далеко могу изрыгать струи пламени.
