Конференц-зал Международного института квантовой физики вмещал более тысячи человек, но сегодня свободных мест не было. Последний доклад конференции ожидался с особым нетерпением – не каждый день признанный гений теоретической физики предлагает нарушить, возможно, последний непреодолимый барьер человеческого существования.
Дмитрий Соколов остановился у входа в зал, наблюдая за заполняющими пространство учеными, журналистами и военными наблюдателями. Высокий, худощавый, с преждевременной сединой на висках – его внешность выдавала человека, который больше времени проводит в виртуальных симуляциях и лабораториях, чем под открытым небом.
– Нервничаешь? – Макс Лебедев, его старый друг и коллега, похлопал его по плечу, слегка нарушив баланс тонкого нейроинтерфейса, который Дмитрий носил за ухом – современный эквивалент старинных очков для тех, кто предпочитал дополненную реальность.
– Не глупи, – отмахнулся Дмитрий, поправляя устройство. – Просто мысленно готовлюсь к разочарованным лицам генералов, когда они поймут, что мои исследования не помогут им создать новое супероружие.
Макс усмехнулся:
– По крайней мере, сразу. В долгосрочной перспективе – кто знает?
Дмитрий бросил на друга холодный взгляд.
– Если ты прав, это будет означать фундаментальное изменение самого понятия человечества. Мы не говорим о лазерных винтовках, Макс.
– Знаю, знаю, – Лебедев поднял руки в примирительном жесте. – Но ты же понимаешь, что как только докажешь теоретическую возможность, за практическую реализацию возьмутся десятки лабораторий с военным финансированием.
Дмитрий не ответил. Его тонкие пальцы машинально прикоснулись к небольшому медальону на шее – единственной сентиментальной вещи, которую он носил. Внутри был квантовый чип с объемной голограммой его жены Елены – подарок на десятилетие их совместной жизни.
– Пора, – произнес Дмитрий, скорее для себя, чем для Макса, и решительно направился к сцене.
Проекционные системы конференц-зала превратили пространство над головами зрителей в трехмерное изображение квантовой решетки. Сотни светящихся нитей переплетались в сложный узор, моделируя структуру человеческого сознания на квантовом уровне.
– То, что вы видите, – спокойный голос Дмитрия разнесся по залу, усиленный акустической системой, – это не просто визуализация нейронных связей. Это модель информационных квантовых состояний, образующих то, что мы называем человеческим сознанием.
Он сделал паузу, позволяя изображению трансформироваться. Нити начали отделяться от основной структуры, образуя идентичную, но независимую конфигурацию.
– Последние пятьдесят лет мы безуспешно пытались создать истинный искусственный интеллект, равный человеческому. Мы потерпели неудачу не потому, что не смогли воспроизвести сложность нейронных сетей, а потому что игнорировали квантовую природу сознания.
По залу пронесся шепот. Даже в 2819 году теории о квантовой природе сознания оставались спорными, несмотря на значительный прогресс в понимании квантовой механики.
– Мой прорыв заключается не в создании искусственного сознания, – продолжил Дмитрий, – а в доказательстве возможности переноса естественного. Теория, которую я представляю сегодня, демонстрирует, что сознание не привязано необратимо к своему материальному носителю – мозгу.
Трехмерная модель над ним снова изменилась, показывая процесс трансформации нейронной структуры в чистую энергетическую матрицу.
– Проще говоря, я доказал теоретическую возможность того, что информационная структура нашего сознания может существовать в форме чистой энергии, без физического носителя, сохраняя при этом целостность и самоидентификацию.
