Ринат
- Первый, что там у вас?
- У нас все чисто.
А значит, группа заняла свои позиции
и готова действовать. Ждут лишь мою отмашку. Но я почему-то с этим
не тороплюсь. Смотрю из окна бронированного микроавтобуса на
пролетающие мимо машины. Скольжу взглядом вверх, туда, где между
невысоких домов исторического центра виднеется серое полотно неба,
и мысленно еще раз все просчитываю. В моей работе не место
накладкам. Все должно пройти согласно утвержденному плану. От и
до.
- Ринат Ильич… - нервничает сидящий
со мной рядом альфач, - время.
Голос Гуреева звучит неуверенно.
Потому что главный здесь я, как ни крути. И поторапливать меня –
решение, за которое в иной ситуации может здорово прилететь.
Впрочем, на этот раз я лишь отрывисто киваю и возвращаю внимание к
мониторам, на которые выведены изображения установленных в доме
камер. Медлю секунду, прежде чем по давнишней армейской привычке
склоняю голову к плечу и бросаю в гарнитуру короткое:
- Тогда поехали.
Дальше все идет по накатанной.
Кому-то происходящее может показаться адом, но для меня это просто
разминка. Задержание какого-то там замминистра – это вам не
операция по освобождению заложников из заминированного здания,
находящегося под контролем двух десятков отбитых на всю голову
боевиков. А так… Можно сказать, рядовое событие.
В дом Быстрова группа захвата
проникает с торца, через крышу. Чтобы не спугнуть. И чтобы вышла
красивая картинка для новостей – об этом тоже забывать не стоит.
Вопросу освещения задержания генерала в моем плане отведена своя
немаловажная роль.
Быстров даже не успевает выйти из-за
стола, когда его заламывают. Сработано идеально.
- У нас посторонние! – звучит голос
третьего. Переключаю внимание на другой монитор и краем глаза
успеваю заметить, как один из бойцов, применив силовой, сбивает с
ног женщину. Это может быть кто угодно, но её я узнаю, кажется,
сразу. И не иначе как от неожиданности меня позорно ведет.
- Какая-то баба. Как она сюда
попала?!
- Это дочка Быстрова, - проясняю
ситуацию и приближаю картинку. Мне еще предстоит выяснить, как она
очутилась в доме, а пока до этого не доходит черед. И лишь в
затылке начинает противно покалывать, когда я вижу тонкую струйку
крови, стекающую из уголка ее рта, и боль, затаившуюся в глазах.
Боец довольно бесцеремонно заламывает Саше руку, толкает ее лицом в
пол и наваливается сверху, вдавив коленку ей между лопаток. И вроде
бы ничего такого. Опять же, все стандартно. Если бы на месте Саши
была любая другая женщина, я бы, скорей всего, промолчал, а тут в
один момент завелся: – Какого хрена ты разлегся, третий? – цежу,
отмахиваясь от бурлящих внутри чувств и желания навалять этому
уроду, пожаром распространяющегося по моим венам. – Делом займись.
Мы еще не закончили.
- А с этой что?
- А эту к остальным веди. Там
решим.
Боец стремительно поднимается. Не
ослабляя захвата, начинает тащить Сашу за собой вверх по лестнице.
За широким шагом тренированного альфача угнаться сложно. Но Саше
каким-то образом удается и это. Она замедляется лишь на секунду,
проходя мимо камеры. Поднимает взгляд и смотрит так, будто точно
знает, что та установлена именно здесь. Прямо в мои глаза смотрит.
Мое сердце в груди предательски подскакивает и со всей дури
ударяется о ребра, как всегда при виде этой роковой для меня
женщины.
Хватаю балаклаву, надеваю на голову
и выхожу. Не надо, чтобы меня здесь видели. Но с другой стороны,
моя прямая обязанность – проконтролировать происходящее. Обыск,
выемку – все. Надо, чтобы шоу выглядело натурально.
Редкие прохожие шарахаются в
сторону. Хотя при мне даже оружия нет. Толкаю дверь. Взлетаю вверх
по ступенькам на нужный этаж, заранее предупредив парней о своем
приближении. Ребята уже полным ходом работают, когда я захочу в
кабинет – уютную, со вкусом обставленную комнату, в которой за
какие-то пару минут все умудрились перевернуть вверх дном.
