Пролог: Иней на Нефритовом Троне
Пролог: Иней на Нефритовом Троне
В Сердцевине Небесного Дворца, времени и тлена, царила тишина, что была гуще любой медитации и холоднее вечной мерзлоты гор Куньлунь. Воздух здесь был насыщен чистейшей духовной энергией, и каждый вздох мог даровать смертному столетия жизни. Здесь неросла трава и не текли ручьи – сам свет, струившийся из незримого источника, был и тем, и другим, переливаясь и напевая тихую, непостижимую мелодию гармонии.
В эпицентре этого великолепия, на возвышении из самоцветов, что пульсировали в такт дыханию вселенной, стоял трон. Он не был высечен из камня или отлит из металла. Говорили, что Первый Император Небес, Шэнь Вэй, в дни творения мироздания сжал в ладони хаос, и то, что осталось у него в руке после того, как порядок был установлен, и стало материалом для трона – «Сердцевиной Бездны, Обретшей Форму». Он был темным, как ночное небо в безлунную ночь, но в его глубине мерцали мириады звезд, а на ощупь он был гладким и прохладным, как отполированный до зеркального блеска нефрит.
На этом троне восседал он сам. Хунь Дунь Чжэ Цзай. Шэнь Вэй.
Его облик был совершенен и внеземен. Черты лица, казалось, были выверены самими законами геометрии мироздания, а кожа отливала бледным сиянием лунного жемчуга. Длинные волосы цвета воронова крыла, заплетенные в сложную укладку, удерживала простая нефритовая шпилька – «Хранительница Безмолвной Клятвы», единственная личная реликвия в его облачении. Одеяния его были столь же темны, как и трон, и по ним, словно живые, перетекали серебристые узоры, изображающие то сцепление драконов, то цветение лотоса, то хоровод звезд.
И в этом сердце абсолютного совершенства зрела трещина. Не видимая глазу, но ощутимая одним лишь сердцем.
Усталость.
Не та, что лечится сном или медитацией. Это была усталость от бесконечной череды эонов. От созерцания того, как подчиненные ему боги погрязли в мелких интригах, как будто забыв о своем долге перед мирозданием. От вечной тяжести ответственности, что давила на плечи тяжелее, чем все горы мира вместе взятые.
Его пальцы, тонкие и длинные, способные одним движением переписать судьбы галактик, бесшумно барабанили по подлокотнику трона. В этот миг ритм вселенной на мгновение сбился, и на ближайшем к трону дереве бессмертной сливы «Сюаньхуа», что цвела вне сезонов, иней выступил на нескольких лепестках. Дурное предзнаменование.
– Ваше Величество? – раздался голос у входа в зал. Глубокий, преданный, знакомый до боли.
Не поворачивая головы, Шэнь Вэй позволил энергии пространства донести до него образ гостя. Ло Фэн, Бог Справедливого Возмездия и Грома. Тот, кого он когда-то, в эпоху, что ныне казалась лишь сном, подобрал на окровавленном поле боя, усмирил его яростную душу и вознес на небеса, дав титул и покровительство. Его верный соратник, его ученик и творение.
Когда врата из «Камня Сотни Веков» сомкнулись за спиной Ло Фэна, отрезав его от величия Тронного Чертога, стать его, всегда прямая и непоколебимая, на миг согнулась, будто на плечи его легла тяжесть всех гор Тяньшань. Гул доспехов из «Громовой Стали» сменился тихим, натянутым, словно тетива, звоном – внутренняя ярость, усмиренная когда-то рукой Шэнь Вэя, рвалась из оков.
Он не направился в палаты Совета Бессмертных. Вместо того стопы его, отмеряемые тяжелым стуком сапог по зеркальному полу из «Застывшего Лунного Света», повлекли его прочь от средоточия власти, в лабиринт безмолвных галерей и потаенных павильонов, куда даже свет небесный струился лениво и неохотно.
Помыслы его были хаосом, страшнее любой сечи. Преемник. Смертный. Слова Шэнь Вэя жгли его изнутри, словно раскаленный металл. После всего, что он свершил, после всей верной службы, после той… ошибки… его благодетель и учитель искал замену не среди них, могущественных небожителей, а среди праха, среди ничтожных, жадных, мимолетных муравьев!
