Пролог
Говорят, в начале был взрыв… Это ложь.
В начале был Шум.
Он не прозвучал. Он просочился. Он был серой, невесомой пылью, выпавшей после войны, о которой все забыли. Эта пыль покрыла всё. Она забилась в щели между атомами, в паузы между ударами сердца. Она стала воздухом, которым мы дышим.
И люди начали строить из неё.
Они строили укрытия от тишины. Они возводили стены из мнений, крыши из убеждений, башни из заслуг. Чем плотнее была пыль, тем прочнее казалась постройка.
И среди них были лучшие строители. Их называли Ветеранами.
Ветеран – это тот, кто построил самую высокую башню. Его стены были сложены из сотен прочитанных книг, его бойницы – из тысяч часов медитаций, его фундамент – из железобетонной уверенности в собственной правоте. Он знал всё о Шуме. Он мог различить сотни его оттенков. Он был его главным экспертом.
Он сидел в самом центре своей крепости, в полной безопасности.
И умирал от голода.
Потому что хлеб не растет на пыли.
Эта книга – не для всех. Она не для тех, кто счастлив в своих башнях. Она не для тех, кто научился принимать Шум за музыку.
Эта книга – для Ветеранов, которые дошли до последней комнаты. Для тех, кто, обведя взглядом свои безупречные, серые стены, вдруг услышал звук, который пыль издать не может.
Тихий, тонкий, почти неразличимый.
Словно где-то далеко, за сотнями миль Шума, на землю упало одно-единственное, живое зерно.
И в этой оглушительной тишине Ветеран впервые задал себе вопрос, с которого начинаются и которым заканчиваются все миры:
"А что, если всё, что я строил для защиты, и есть моя единственная тюрьма?"
Часть I: ДИАГНОСТИКА – БОЛЕЗНЬ "ВЕТЕРАНА"
Глава 1. Добро пожаловать в Тупик
1.1. Симптомы
Вы – Ветеран.
Корешки книг на вашей полке – это зарубки на прикладе винтовки. Каждая – взятая с боем высота. Рамакришна, Юнг, Гурджиев, Кастанеда, сотни имен. Вы знаете их карты лучше, чем свои пять пальцев.
Просиженные в медитации часы – это не время тишины. Это – отбытый срок. Ваша подушка для дзадзен продавлена, как солдатская койка. Вы знаете все свои ментальные ходы, все уловки ума. Вы – часовой на посту, который не спал тысячу лет.
Слова "осознанность", "принятие", "не-двойственность", "эго" – это гладкие, холодные камни в вашем рту. Вы научились перекатывать их с языка на язык с такой легкостью, что почти забыли, что у них нет вкуса.
Снаружи – всё безупречно. Вы – эксперт. Вы тот, к кому приходят за советом. Вы можете за три минуты диагностировать чужую иллюзию и прописать ей нужную цитату.
А внутри – внутри у вас тишина.
Не та, о которой пишут в книгах. Не звенящая, полная жизни тишина пробуждения.
А мёртвая тишина пустого колодца.
Иногда, поздно ночью, когда все защиты сняты, вы подходите к этому колодцу и вглядываетесь вниз. И оттуда, из гулкой, безупречно выстроенной тьмы, на вас смотрит ваше собственное, голодное отражение. И в его глазах стоит один-единственный, немой вопрос:
"И это всё?"
1.2. Архетип
Ветеран Духовного Труда – это не просто состояние ума. Это – должность. Это – последняя, самая хитрая ловушка на пути. Это тот, кто начинал как Искатель, а закончил как Коллекционер.
Ваша работа – не поиск. Ваша работа – классификация.
Живая, непредсказуемая, пахнущая озоном и кровью реальность подходит к вашим стенам, а вы встречаете её у бойницы с одним вопросом: "К какой из моих теорий ты относишься?". Если она не вписывается – тем хуже для неё.
Ваше сознание – это безупречно убранный музей ваших прошлых прозрений. Каждое "осознание" лежит под стеклом, с аккуратной табличкой. Вы можете водить по этому музею экскурсии. Вы можете часами рассказывать о каждой победе, о каждом взятом бастионе.
Но в музее не живут. В музее хранят мертвецов.
