— Блуди волк, блуди змея, а не я, — автоматически пробормотала
я, вставая на свежую тропинку. Так далеко в лес как сегодня
забираться еще не приходилось, но причина была: с каждым днём найти
корни эускариоты становилось все труднее. А корни те
свободолюбивые, редкие, капризные.
И нужные. Очень нужные.
Я шарила по земле глазами, отодвигая от лица зелёные ветки.
Палкой ворошила заманчивые кочки. Всё не то!
Солнце стояло уже высоко, когда, наконец, набрела. Место темное:
под разлапистой сосной земля густо покрыта иголками, без единой
проплешины. Как раз в таких темных уголках мои корешки любили
прятаться, давно заметила. Затаив дыхание, осторожно взрыхлила
жесткий игольчатый покров палкой, пугая рыжих муравьишек, и ахнула
от радости.
Сразу несколько корней! Я за все утро только два нашла, а тут
целое месторождение! Пяток, не меньше.
А то и десяток?!
Не медля, упала на колени, ножом торопливо подкапывая красную
ножку, глубоко сидящую в черной земле. Снаружи эускариот выглядел
как небольшая невзрачная шишка, а вот корень был длинный, алый.
Толстый как морковь. Странное растение — живет буквально наоборот,
отдает все земле, и почти ничего — наружу. Скрытное.
Когда растение скрытное, значит есть ему, что скрывать. А когда
открытое, есть чего открывать. Матушка так приговаривает.
Эускариот скрывает ценные свойства, вот и прячется
качественно.
В свежем влажном воздухе густо запахло сырой землей, когда я
вонзила широкое лезвие ножа в землю. Стараясь не сломать ценный
корень, я осторожно расшатывала его, чувствуя под пальцами шершавые
крупинки земли. Туда-сюда. Ещё раз.
— А ну, миленький... — пробормотала и замерла.
Рядом со мной ступили мужские ботинки. Сухая хвоя тихо
затрещала, часто защелкала под черными подошвами. Несколько долгих
мгновений я пялилась на потёртые носы обуви земляного цвета, боясь
поднимать глаза. Ботинки большие, длинные... И остановились
красноречиво так: около моих рук, вцепившихся в корень.
«Так, Аска, теперь не торопясь...»
Не отпуская нож, очень медленно подняла глаза. Плечистый
темноволосый мужчина смотрел на меня сверху вниз недобро. Глаза
светились как подсвеченные на солнце капли смолы.
— Человек, — мрачно констатировал.
«Волк», — с ужасом поняла.
Сглотнула, чувствуя как страх туманит голову. Наше селение
граничило с волчьей территорией. Неужто не заметила, как пересекла
границу? Неужто увлеклась?! Я могла...
Род Волков от людей почти ничем не отличается. Только Волки
гораздо сильнее, быстрее, в темноте видят, чуют и слышат похлеще
собак, зубы у них на клыки похожи и между собой они без слов
общаются. Ещё на волках огромных ездят... А так две руки, две ноги,
голова...
Нет, совсем не мы, не люди. Выше нас: великородные.
— Ты на чужой территории, человек, — без улыбки мужчина
подтвердил мои мысли. Добрым низкий голос не был. Желания помочь в
нем тоже не слышалось, я уж в этом разбиралась. Но явно не угрожал,
и на том «спасибо».
— На чужой? — прохрипела, завороженно уставившись в светящиеся
желтым глаза. — Не со зла я, не специально...
«Близко к Волкам не подходи», — истина, известная каждой
селянке. Используют, потешатся, а могут и загрызть... Я в юности
правил прилежно слушалась, их все слушались. До зрелости дожила, а
так близко Волка в жизни не видела. А тут...
Смотрела на него во все глаза и ощущала, как веет от
великородного такой силой, что вызывает совсем не страх. Это как на
могучую гору смотреть, как на полноводную реку...
Восхищение — вот что я ощутила.
— Не специальное нарушение — тоже нарушение, — по виду
незнакомец не собирался проявлять великодушие. — Проваливай-ка,
пока цела... пирожок.
Последнее проговорил с насмешкой, но губы его остались сурово
сложенными.
