- У меня скоро свадьба. Свадь-ба.
Аня произнесла последнее слово по слогам. Наверное, чтобы я
прочувствовала наконец, какое оно важное, это слово. Это же целая
свадьба! Моя сестра выходит замуж.
Вообще-то, я чувствовала всю важность момента. Но не так, как
хотелось бы Ане. Она, конечно, хотела бы моей радости. Но радости у
меня не было. Были страх, отчаяние и даже паника.
Анька повалила меня на наш общий диванчик и принялась щекотать
мои довольно костлявые бока. Она хохотала и выглядела абсолютно
счастливой. Светлые вьющиеся волосы разметались по Анькиным хрупким
плечам, чистые голубые глаза сияли. Она такая красавица, моя
сестра.
- Ну почему ты не хочешь за меня порадоваться? - Аня прекратила
пытку щекоткой, так и не дождавшись от меня хотя бы подобия
улыбки.
- Не могу.
Я отодвинула Аню, неловко пожала плечами и скользнула за
письменный стол. Коленки упирались в столешницу, потому что стол
был детский. Так и живем в детской, хотя совсем выросли. А я и не
заметила как.
- Я знаю, Янчик, ты против такой поспешности. Но Влад очень
хороший, вот увидишь.
- Вы знакомы два месяца, - сказала я таким деревянным голосом,
каким говорят с чужими людьми, когда хотят от них поскорее
отделаться.
- Ну и что? Это любовь, понимаешь? Настоящая! Ай, да что ты
можешь понимать в настоящей любви, малявка!
Конечно. Куда уж мне. Я же на целых два года младше моей
умудренной жизненным опытом сестры. Мне всего-то двадцать два, а
ей, старушке, уже двадцать четыре стукнуло. Заканчивает старушка
медицинский университет. Точнее, заканчивала.
- Аня, - я говорила медленно, тщательно подбирая слова, - я все
понимаю, любовь и прочее. Но при чем тут учеба? Тебе осталось
отучиться год. Один год! И диплом в кармане. Профессия. Я не верю,
что это была твоя идея — бросить учебу, когда выпуск на носу. Скажи
мне правду. Пожалуйста. Это Влад тебя...попросил?
На языке вертелось слово «заставил», но я его не произнесла.
Боялась, что сестра, опьяненная своей неземной любовью, разозлится,
и ни на какие мои вопросы отвечать не станет.
- Ты не понимаешь. Это разумное решение.
Ну вот. Опять я чего-то не понимаю.
Аня затараторила в несвойственной ей манере — обычная ее речь
была плавной, я бы сказала, нарочито плавной. Но теперь Анька
сбивалась, глотала звуки и все больше повышала голос, словно хотела
убедить кого-то — мне показалось, в первую очередь, себя — что она
говорит правду.
- Ты сама посуди, Янчик, вот зачем женщине образование? Тем
более врача. Это же вся жизнь на работе. Ни выходных толком,
ничего… А для женщины главное что? Семья. О муже надо заботиться,
детишек рожать, а то останешься в старости с карьерой. И с кошками.
Это счастье разве?
Из всей сбивчивой Аниной речи больше всего меня напугали
детишки.
- Ты беременна?
Я оглядела фигуру сестры. Не обнаружила признаков беременности,
хотя на ранних сроках их не заметил бы никто. Но я точно знала, что
Анька не беременна. Не могу сказать, откуда. Просто видела, что
внутри сестры новая жизнь не зародилась.
Не знаю, откуда это у меня. Я всегда вижу людей, которые
отличаются. Беременных и тех, кто недавно родил. Больных. Даже если
у них цветущий вид и они знать не знают о том, что болезнь уже
пустила первые ростки в их организме. Так я, можно сказать, спасла
маму. Не горжусь этим и не записываю в особые заслуги, просто
факт.
Однажды утром на нашей большой светлой кухне, залитой нежным
апрельским светом, я увидела внутри мамы черноту. Это было десять
лет назад, мне было всего двенадцать. Меня так потрясла увиденная
картина, что я тут же сообщила о ней маме.
Мама встревожилась. Но не за себя, а за меня. Наверное, решила,
что на фоне гормональных подростковых скачков я слегка повредилась
рассудком. Полагаю, она бы с удовольствием потащила к врачу меня,
но я так рыдала, что мама сдалась и записалась на прием в
поликлинику. Я напросилась с ней.
