Пашка:
Чтоб я еще раз взяла мужика на работу! Твою ма-ашинку, да без
тормозов, а!
Серьезно, зла не хватает. Как там мой сосед-коммерсант втирал —
бабу брать невы-ыгодно, забеременеет еще, декретные ей плати,
больничные. То ли дело, мол, мужик.
Тьфу!
Идиот, декретные за тебя государство платит, а вот когда старший
механик смены, чтоб ему пусто было, не является на работу третий
раз за месяц и умирающим голосом врет, зараза, в телефон, что у
него давление, мне всех мужиков на свете удавить хочется. Ну, не
всех… бывают и нормальные, признаю. Но среди автомехаников это
исчезающе малая величина! Опять надрался, скотина, и с похмелья
проср… все полимеры. Тьфу!
Пришлось оставаться в автосервисе заполночь и самой доводить
машину постоянного клиента до ума. Хорошо, Машуня без разговоров
осталась сверхурочно, и вдвоем мы все успели.
А куда деваться? Я такая вся из себя хозяйка автосервиса,
буржуинка, твою дивизию. За два года работы у меня столько
впечатлений накопилось — книгу пора издавать. О мужчинах, о
женщинах и о железном коне, через которого они извращенно имеют
друг друга в мозг.
Ладно. Кузьмин завтра получит расчет, а я опять дам объявление в
сеть. Требуется механик в частный автосервис, зарплата от
семидесяти тысяч, соцпакет и так далее… И мстительно припишу:
желательно женщина! Нашла же я сначала Машку, а потом Дарью
Петровну? Найду и еще одну.
Бодро пробежавшись по скрипучему январскому снежку до стоянки,
где оставила свою девочку, я на секунду остановилась у машины и
подняла голову к небу. Из серой ночной мглы на землю медленно и
торжественно сыпалось белое безмолвие. Эх, благодать… Ну и пусть
ноги дрожат от усталости, а голова раскалывается, когда я еще такую
красоту увижу? Зима в этом году в Москве такая, какой давно не было
— в меру с морозцем и очень снежная. Головная боль для
коммунальщиков и автомобилистов, но я на секунду позволила себе
снова стать просто Пашкой, девчонкой с куцыми белобрысыми
хвостиками в свалившейся на затылок вязаной шапке.
Мгновение пришло и ушло, а я бодро шлепнулась на водительское
сиденье и потерла ладони — ух, подмерзли! Быстро окинула взглядом
приборную панель — зараза, опять датчик незамерзайки на нуле,
забыла! Сапожник без сапог…
И именно в этот момент, когда я уже повернула ключ зажигания в
замке, откуда-то сверху на лобовое стекло смачно плюхнулось… твою
машину за мотор!!!
— Ах ты, курва крылатая! — высунувшись наружу, заорала я, глядя
вверх. Там, на обледенелой ветке, сидела довольная как слон ворона
и нагло таращилась на меня, словно смачная клякса птичьего помета
на моем автомобиле была ее давно запланированной и злокозненной
шуточкой, которая удалась.
— Чтоб у тебя хвост отвалился, падла пернатая! — раздражение,
накопленное за день, нашло выход. — Чтоб тебя кошки съели! Чтоб из
тебя чучело сделали, корова в перьях!
— Кар-р! — возмутилась засранка и затрясла на меня хвостовым
оперением. — Кар-р-р!
— Сама такая! Весь капот уделала, ты слона сожрала, что ли,
гадина?! — я таки выскочила из машины и оценила ущерб. Ы-ы-ы-ы-ы…
стекло надо мыть. Не то чтобы это так трудно, но не в час ночи
зимой на стоянке, в мороз, когда даже птичье гуано примерзло к
стеклу за считаные мгновения! А незамерзайки в системе — пшик и две
фиги.
— Кар-р-р!
— А ну пошла вон, кор-р-рова крылатая! — рассвирепела я,
схватила какую-то ледышку и запустила в поганку. Пусть улетает,
мало ли, вдруг у нее опять недержание приключится?
— Да кар-р-р тебе, дур-р-ра! — внятно сказала ворона и
спикировала прямо на меня, целясь в лицо здоровенным клювом. От
неожиданности я шарахнулась, взмахнула руками, потеряла равновесие
и рухнула навзничь. Вроде не ударилась, но вокруг стало темно.
Кажется, эта зараза меня клюнула… в лоб. Твою ма-ашинку, это что за
ворона такая, чтоб с одного удара взрослого человека вырубить?!
