Мне часто снится этот лес. Холодный, сырой. Непроходимый и
страшный. Полный опасностей и тьмы. Но я почему-то всегда ищу в нём
спасение.
От тех, кто идёт по моему следу. Кто очень хочет убить.
От огромных жутких монстров, преследующих меня, чтобы разорвать…
как папу и маму, как братьев.
И я снова бегу, надсадно дыша и спотыкаясь об коряги, падая и
снова поднимаясь. Лишь бы сбежать. Лишь бы спастись. Знаю, что это
сон. Но вырваться из его оков не могу. Слишком реален этот страх.
Слишком явственно я ощущаю дыхание смерти за спиной.
Он появляется, как всегда, неожиданно. Я просто налетаю на
огромную тёмную фигуру, возникшую словно ниоткуда. Взвизгнув,
дёргаюсь назад, но на плечах смыкаются стальные тиски мужских
пальцев.
– Не ори, – приказывает мне хриплый голос. Будто хищник,
пытающийся не рычать. И меня вздёргивают в воздух, чтобы заглянуть
в лицо.
Я уже сотни раз видела в своих снах эти зловеще-чёрные глаза. И
всё равно не могу не вздрогнуть от панического ужаса. Они не
человеческие. Жестокие, злые.
Мужчина подаётся ближе ко мне. Ноздри породистого с горбинкой
носа хищно вздрагивают, втягивая воздух. И мой запах. Его
лицо так близко. И я тону… тону во тьме этих глаз… тону… забывая
себя, забывая свой страх, свою жизнь… проваливаясь в зыбучую
трясину небытия…
– Уже скоро, Ася, – оскаливается мой извечный кошмар.
Вскрикнув, я резко просыпаюсь, вырвавшись наконец из лап одного
из своих самых страшных снов.
Распахнув глаза, слепо таращусь в потолок. Сердце стучит
тревожным набатом в груди, и дыхание срывается так, будто я
действительно бежала. Будто это всё было со мной на самом деле.
Но это сон. Всего лишь сон. Не было этого леса. И монстров не
было. Я дома, в безопасности.
По крайней мере, сейчас мне нужно в это верить. Выбросить всё из
головы и хорошо выспаться. Впереди тяжёлый день, много нужно будет
сделать, отцу помочь… Нечего вспоминать то, чего не было…
Пляска теней на потолке помогает успокоиться и унять бешеное
сердцебиение. Уставшему организму плевать на игры
дурного подсознания. Организму требуется отдых. И вскоре
я снова засыпаю. На этот раз без каких-либо сновидений.
– Подъём, Ася, – врывается в сознание звонкий голос, родной и
близкий. Но сейчас до жути раздражающий.
Меня встряхивают за ногу. И я с хриплым выдохом открываю
затуманенные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на нарушительнице
моего покоя.
И в этот момент кто-то резко распахивает занавески на окне,
впуская в мою любимую каморку под крышей яркий солнечный свет.
– Сашка, ты? – ворчу, зарываясь лицом в подушку и нащупывая в
вороте сорочки цепочку с массивным перстнем на ней. Единственное,
что осталось мне от прошлой жизни, которую я не помню.
– Я-я. Просыпайся, давай. Там мама с Тоней уже завтрак
накрывают, – сестра плюхается рядом со мной. – Я ночью выходила в
ванную, слышала, ты стонала и что-то бубнила во сне. Опять
кошмары?
– Да нет. Не помню. Что-то мутное снилось, – тру заспанное
лицо.
Врать о том, что вижу в своих снах, уже давно стало для меня
привычкой, как и о других своих… странностях. О последних не
рассказываю совсем. Ничего и никому. Я и без этого в нашей большой
разношёрстной семье самая большая чудачка.
– О-о-о, так может не что-то, а кто-то? – воодушевлённо
интересуется Сашка.
Знала бы она…
– Кто, например? – хмыкаю скептично.
– Ну не знаю. Вон папин новый ветеринар на тебя глаз положил. Да
и ты на него поглядывала, я всё видела.
Ну поглядывала. Но только потому, что Данила мне показался
смутно знакомым. И я вот уже который день пытаюсь понять, где его
раньше могла видеть.
– Не выдумывай чепухи, – качаю головой. – И дай мне уже встать.
А то развалилась сверху, как на подушке.
