Открыла глаза и не поняла, где нахожусь?
Взгляд упёрся в чью-то спину в грязной накидке из грубой
серо-коричневой ткани. Закрыла глаза и снова отрыла. Ничего не
изменилось. Я сидела и смотрела на сгорбленную спину какой-то
старухи со всклоченными седыми волосами, неаккуратно подвязанными
серым платком.
Ничего не поняла, закрыла глаза и не спешила их открывать.
Попыталась восстановить ход событий: где я и кто я?
Но озарение не сошло на меня, и что-то вспомнить я не
успела.
Вздрогнула, услышав страшный звук, будто сбоку что-то пролетело,
большое и горящее…! Пусть оно и было далеко, но я почувствовала
жар. До этого моё тело бил мелкий озноб, воздух вокруг был холодным
и влажным.
Тут же в голове мелькнуло последнее воспоминание:
Я сижу на скамейке, сумерки, и льёт дождь. А я плачу, сижу на
скамейке на кладбище напротив свежей могилы и плачу.
Чья эта могила, по ком я так убиваюсь?
Вспомнить не могу. Воспоминания размыты.
Пытаюсь сосредоточиться.
И снова страшный звук приближающейся опасности. Только теперь
уже с другой стороны. Что-то пролетает мимо. И меня снова обдаёт
жаром.
В этот момент за мою талию цепляются чьи-то ручки!
Кто-то маленький сидит справа от меня. Открываю глаза и вижу на
маленькую белокорую голову.
Ребёнок!
Девочка. Она жмётся ко мне, ища защиты. То справа, то слева от
нас со свистом и жутким треском пролетает что-то большое и горячее.
Это пугает меня не меньше, чем ребёнка. Но мне не к кому прижаться,
и я пытаюсь не закричать от ужаса. Пусть я и не знаю, чей это
ребёнок, но не задумываясь, глажу её светлые волосики и прижимаю к
себе, пытаясь успокоить.
Я всё ещё ничего понимаю. Успокаиваю ребёнка и осматриваюсь по
сторонам. Пусть я не знаю, кто я, но почему-то понимаю, что что-то
не так.
Меня не должно быть тут!
Мы сидим на деревянной скамье в лодке. Или точнее ладье. Чётко
знаю, что я в таких раньше не плавала, но, кажется, видела на
картинках. Лодка-ладья большая, перед нами ещё много рядов с такими
же скамейками. На каждой скамье сидят то по двое, то по трое. Лиц
людей я не вижу, лишь их спины и головы. Все они в каких-то
накидках. Лишь мужчина на носу судна одет по-другому, на нём
короткие штаны и много кожаных ремней поверх рубахи. Он размахивает
руками и что-то кричит, указывая, кому что делать. Слов я не
разбираю, речь какая-то непонятная.
Повернуться назад, посмотреть, кто сидит за мной, я не
рискую.
И пусть этому нет логического объяснения, но я боюсь посмотреть
назад, подсознательно зная, что там находится что-то или кто-то,
кого я должна, бояться больше, чем всего, что происходит
вокруг.
Но я ошибаюсь. И будто в подтверждении этого очередная горячая
волна воздуха накатила справа. Девочка ещё сильнее вжалась в меня.
Это заставило меня взять себя в руки, нужно было понять, где я?
Ладья. Да точно, мы в ладье, она плывёт по узкой реке. Справа и
слева на берегах стоят деревянные строения. Они горят, с неба
срываются большие огненные шары, похожие на хвостатые кометы.
Именно они пролетают мимо нас, врезаются в здания на берегах реки,
и пламя разгорается ещё сильнее.
Что-то не так с этими постройками, почему они все
деревянные?
Не успеваю осмотреться лучше, как слышу чей-то окрик. Кто-то
кричит, а потом раздаётся громкий голос того мужика, который
раздавал указания. И в этот раз я разбираю его слова.
- Готовьтесь, сейчас!
В этот момент меня и ребёнка сзади накрываются чьё-то большое
тело, и огромные руки стискивают нас в железной хватке. А потом
происходит невероятное: лодка наклоняется и падает, практически
вертикально летит вниз.
По всем законам физики мы должны были вылететь из ладьи. Но даже
если бы и пережили падение, то от удара об воду при падении с
большой высоты, мы должны были убиться. Но этого не происходит. Как
оказалось, мы привязаны к сидению. Да ещё тот, кто сидел сзади,
накрыв нас своим телом, он ослабил удар.
