В гостиной громко играло радио. Но
даже ведущий Пол Джефферсон, сыплющий солеными шутками, не мог
развеселить собравшихся девушек.
Воздух как будто сгустился – не
столько от жары, сколько от гнетущего ожидания. И если от зноя
спасал имбирный лимонад, кувшин которого принес пожилой слуга, то
ничто не могло спасти от неприкрытой враждебности, с которой мы
смотрели друг на друга.
Пять девушек от двадцати до тридцати
лет сидели в гостиной. Жгучая брюнетка в ярко-синем костюме уже
минут пятнадцать демонстративно красила губы. Рыжеволосая милашка в
слишком открытом платье тренировала навыки флирта на пальме в кадке
(или это были упражнения для усталых глаз?). Думаю, если бы у
растения были ноги, оно бы их уже давно унесло. Неприлично коротко
стриженая девица в юбке-брюках смолила сигарету за сигаретой,
презрительно разглядывая подруг по несчастью. Пергидрольная
блондинка с кроваво-красными губами раз за разом перекалывала
брошку, видимо, стараясь привлечь внимание к пышной груди.
Настоящий цветник! На этом фоне я
наверняка выглядела серой мышкой. Платье мое, хоть и сшитое из
дорогой ткани у хорошего портного, безнадежно вышло из моды, а
шляпка кое-где лоснилась от долгой носки.
Так что достойной соперницей меня не
сочли, а значит, неприязненных взглядов и фырканья мне почти не
досталось.
Наконец старинные дубовые часы в
углу гулко пробили полдень.
По этому сигналу дверь распахнулась
(комната оказалась проходной), и седовласый слуга чопорно
произнес:
- Мистер Брифли просит миссис Джоунс
проследовать к нему.
Как будто звал на аудиенцию к
королю!
Брюнетка торопливо наложила
последний мазок, полюбовалась на результат и, покачивая бедрами,
направилась в кабинет. За ней тянулся шлейф духов, приторно-сладких
и слишком насыщенных для этого времени суток.
- Ну и дура, - прокомментировала
стриженая девица, с силой затушив сигарету. В пепельнице уже
высилась горка окурков, от которой по такой жаре воняло нестерпимо.
– Можно подумать, он любовницу выбирает!
- Ну не скажи, - томно протянула
рыжая, наконец оставив в покое несчастную пальму, и закинула ногу
на ногу, бесстыдно обнажив колени. – Говорят, он ни одной юбки не
пропускает.
- Вот именно, - парировала
стриженая, - зачем ему еще одна? К тому же за деньги.
- Дело вкуса, - пожала белыми
плечиками рыжая. – Может, чтобы все время под рукой была? И вообще,
не зря же он ищет именно девушку!
Этот нелепый спор прервало появление
брюнетки, которая почти вывалилась из кабинета. Она нащупала в
сумочке платок, прижала к густо накрашенным глазам и, словно никого
не видя, выскочила из комнаты.
- Мисс Бутман, будьте добры пройти
следующей, - не глядя на нас, произнес слуга.
Рыженькая тут же вскочила, нервно
поправляя оборки платья.
- Ни пуха, ни пера, - сардонически
пожелала ей стриженая, раскуривая очередную сигарету.
- К черту! – огрызнулась мисс
Бутман, а блондинка извлекла пудреницу и принялась густо пудрить
заблестевший нос. От нее тянуло потом, но блондинку это нисколько
не смущало.
Как и следовало ожидать, я оказалась
последней в списке.
Убежала всхлипывающая рыжая; ушла
блондинка, на чем свет стоит костерящая «сбрендившего толстяка»;
даже стриженая девица, печатая шаг, вышла прочь.
- Мисс Аддерли, - позвал по-прежнему
невозмутимый слуга.
- Да, - пробормотала я, борясь с
желанием вытереть об юбку вспотевшие руки.
Войдя в услужливо распахнутую дверь,
я огляделась, стараясь сделать это незаметно.
Роскошно обставленный кабинет был
настоящей мужской берлогой: панели красного дерева; оружие на
стенах; глобус и отделанный золотом письменный прибор…
За массивным столом в вальяжной позе
сидел мужчина, чьего выпирающего брюшка не мог скрыть даже отлично
пошитый костюм.
