Бивхейм, небольшой городок к северу от Альвхейма,
столицы Мидгарда, 317 год после Рагнарека.
Глава 1.
«Достопочтимая госпожа Чернова!
С прискорбием извещаю, что Ваш супруг третьего дня погиб, покрыв
себя неувядающей славой.
Он заслонил меня собою, и тем самым спас мне жизнь в стычке у
берегов Муспельхейма, за что посмертно награжден орденом Анны
третьей степени.
Понимая, скольким обязан лейтенанту Чернову, я попытался
выхлопотать для Вас пенсион, однако командование, к сожалению,
оказалось глухо к моей просьбе.
Примите мои искренние соболезнования.
С уважением, капитан Эйлинд Рарваррсон».
София промокнула набежавшие слезы, бережно сложила бумагу и
спрятала в ридикюль.
Письмо, перевернувшее всю ее жизнь, - короткие формальные фразы,
за которыми стояли и смерть мужа, и нищета...
Право, неувядающая слава павшего супруга – сомнительное утешение
для вдовы! Тем паче, что к оной глории не прилагалось ни малейшей
помощи от Родины, во имя которой сложил голову кормилец семьи.
Видимо, Вальхалла, обитель павших героев, сама по себе мыслилась
достаточной наградой.
В памяти Софии Черновой в мельчайших деталях всплыл тот страшный
день, когда ее настигла трагическая весть о гибели мужа. Времена
были неспокойные, хрупкий мир с Муспельхеймом то и дело нарушался,
грозя новой войной. Корвет «Громовержец», отнесенный штормом к
вражеским берегам, принял бой с превосходящими силами противника.
Бог войны Тюр и повелитель ветров Ньорд в тот день благоволили
Мидгарду, поэтому победа осталась на стороне «Громовержца», однако
потери были страшными. Среди павших оказался и лейтенант
Чернов.
Хотя минул уже не один месяц, душевная рана от этой потери все
еще не исцелилась. Молодая женщина с величайшей осторожностью
извлекла из сумочки последнее письмо мужа, которое повсюду носила с
собою вместе с письмом его капитана, и вновь вчиталась в знакомые
строки.
«Дорогая моя госпожа Чернова! Спешу обрадовать Вас известием о
двухмесячном отпуске, который дан мне для поправки здоровья. Не
волнуйтесь, я почти полностью оправился после болезни, однако
командование сочло нужным предоставить мне увольнительную. Я сойду
на берег в следующем порту. С нетерпением ожидаю встречи с Вами».
Далее следовали изъяснения в нежных чувствах и пространное
обсуждение хозяйственных вопросов.
К сожалению, супругам было более не суждено увидеться.
Перспективы счастливой семейной жизни в один миг оказались
разрушенными, убедительно показав, сколь хрупка человеческая жизнь
и капризно благоволение судьбы.
Спрятав драгоценную эпистолу, София поспешила дальше. Путь,
давно изученный до последней колдобины, нисколько не мешал ей
предаваться воспоминаниям.
Молодая женщина улыбнулась, с ностальгией припомнив, как ее муж,
господин Андрей Чернов, с трудом подбирал слова, делая
предложение... Как нежно улыбался, глядя на свою смущенную
невесту... Как уехал, когда закончился краткий отпуск, оставив
растерянную юную жену в своем поместье...
За годы замужества София привыкла к почти непрерывному
одиночеству, но все же тосковала по мужу. Их связывало истинное
супружеское уважение. Она постоянно вспоминала господина Чернова,
чем несказанно раздражала свою строгую начальницу, которая
полагала, что скорбь надлежит держать в себе, дабы не мешать
плодотворной работе.
Госпожа Чернова поежилась и снова пожалела, что не надела теплое
манто. Утро выдалось ясным, но весьма прохладным, и разыгравшийся
ветер легко продувал одежду. Богиня солнца Соль благосклонно
взирала на мир с небес, норовя заглянуть под поля капора молодой
дамы, из-за чего той пришлось раскрыть зонтик, чтобы уберечься от
солнечных лучей, и от этого будто мрачная туча накрыла ее лицо.
София вздохнула: в беспросветно-черном наряде она казалась самой
себе угольно-черной кляксой, неуместной среди ликующих весенних
красок, но правила приличий обязывали ее строго соблюдать
ненавистный траур. Как будто скорбь – это знамя, гордо выставляемое
напоказ...
